• Фаджр
  • Восход
  • Зухр
  • Аср
  • Магриб
  • Иша

Лишившись джипа, национальный лидер встал на путь ислама

Время чтения: 9 мин
2818

Год назад руководителем комитета по науке и образованию Казыятского управления мусульман Тюменской области был избран кандидат исторических наук Ильяс Рафиков, стоявший у руля национального возрождения в 90- годы, десять лет возглавлявший Ассоциации сибирских татар Тюменской области. Несколько месяцев назад Ильяс Киреевич возглавил исполнительный орган мусульманской организации. О своем пути в ислам и перспективе ислама в области председатель исполкома рассказывает в интервью нашему корреспонденту в регионе.

- Уважаемый Ильяс Киреевич! За год, с тех пор как Вы примкнули к Тюменскому казыяту, мусульманская организация провела, мне кажется, как никогда много мероприятий. Акций следовали одна за другой . Один из круглых столов, организованных Вами, был посвящен перспективам и путям развития ислама в Тюменской области? Как считаете Вы сами, каковы они, пути развития, что мешает полноценному выполнению мусульманами своей миссии?

 - Я думаю, здесь комплекс проблем. Несомненно, влияет и отсутствие единства, и разное понимание ислама мусульманами. Достаточно вспомнить прошлогоднюю встречу в областном комитете по делам национальностей, когда главы двух мусульманских организации стали спорить между собой, вспоминать взаимные обиды, высказывать претензии, говорить, как один препятствовал другому в строительстве мечети и т.д.  Вне сомнения, проблемой является и недостаток квалифицированных кадров. Здесь надо уточнить, о каких кадрах идет речь. Не всем, кто выучился в Саудовской Аравии и ряде других стран, я рекомендовал бы доверять детей на обучение. По понятной причине - чтобы выучившись, дети не заявляли отцам, что они не так молятся, не так хоронят. Мы ощущаем нехватку богословских кадров из носителей традиционного ислама.  Кроме того, ряд руководителей, как мне кажется, главной своей задачей видят сдерживание развития ислама, что загоняет проблему внутрь, ведет к появлению радикалов. 

- Вы говорите о сдерживании госслужащими развития ислама, а ведь в Тюменской области именно органы власти выступили инициаторами открытия филиала Казанского РИУ.

 - В какой-то момент в коридорах власти поняли, что проблема назрела. Открытие филиала Казанского РИУ – попытка решить вопрос подготовки кадров, которые соответствовали бы местной религиозной традиции, сложившейся здесь в течение веков. Ведь не секрет, что та традиция, которая сегодня пропагандируется, вступает в противоречие с местными адатами. Нас уже через газеты, финансируемые из бюджета, учат, что не надо проводить три, семь, сорок дней, что мавлид – это бидгат. Проблема назрела и открытие филиала Российского исламского университета это выход из ситуации, тем более, что вуз является казанским, учебная программа азработана нашими братьями по ханафитскому масхабу и по крови.

 - Вы были одним из тех, кто выступал против возведения памятника атаману Ермаку? Вопрос на время ушел в тень, но можно не сомневаться, что через год-два он вновь всплывет. Каким Вы видите выход из ситуации, чтобы все стороны спора остались довольны?

 - В начале 90-х годов, когда я работал в Институте проблем освоения севера и отвечал за концепцию развитию области, мы в своих программах прописывали роль казаков, показывая пути развития, предлагая возрождать станицы, если мы хотим создать становой хребет государства. И уже в то время в воздухе витала идея установки памятника атаману Ермаку в центре Тюмени. И я тогда говорил, и в администрации, и в своих выступлениях, что если мы не остановим инициаторов сооружения памятника, то вобьем клин в отношениях между русскими и татарами, памятник создаст огромную проблему. Мы собрали съезд Ассоциации татар, и четко заявили, что выступаем против памятника. В конечно итоге администрация поняла, что идея некоторых лидеров казаков может привести к отрицательным последствиям.

Около двух лет тому назад, когда я был уже далек от общественной работы, процесс вновь начал набирать силу. Я тогда понял, что если я не подключусь, не подключится Анас Гаитов, и другие активисты, межнациональный мир в одно мгновение может зашататься. Мы пошли на съезд казаков, где обсуждался вопрос с памятником. И тогда, выступая перед казаками, я говорил, что казачество – это не просто сословие, это сплав народов, населяющих Россию, это становой хребет, казаки в прошлом скрепляли единство страны, и было бы непростительной ошибкой разрушать эта единство самими казаками, сооружая памятник личности, воспринимаемой неоднозначно. После съезда ко мне подходили казаки, соглашались с выступлением. Ведь не секрет, что большую часть казаков составляли тюрки. И если обратиться к истории, то корни казачества, его истоки лежат не в христианской цивилизации, казачество пришло к нам не с Византии, оно есть порождение мусульманской Золотой орды.

В общем-то, ученые, да и многие из казаков сами это признают, и то, что слово «казак» имеет тюркское происхождения. В начале 90-е годов нам предлагали создать татарское отделение в Сибирском казачьем войске, возродить Татарский казачий полк Кульмаметьева. Но в Ассоциации мы не смогли придти к единому мнению, часть наших активистов выступила против. 

Но я думаю, что идея возрождения мусульманского казачества не потеряла актуальности и сегодня. Не нужно сторониться казаков, надо идти к ним, возрождать станицы. Казачество станет реальной силой, когда в него вольются и татары, и казахи, и башкиры, и калмыки. В Сибири, особенно в Тюменской области, огромный сплав народов. У меня 17 племянников, большая часть их записана русскими. По переписи 1989 года, 52 процента татарских женщин Тюменской области были замужем за русскими. Еще больший процент составляли семьи, где муж татарин, жена – русская. Мои дети наполовину русские. Я думаю, что и сегодня цифра мало изменилась. 
Памятник в Тюмени нужен, но он должен отражать саму сущность многонационального казачества, это должен быть собирательный образ, который бы воплотил единство христианского и мусульманского казачества.

 - Расскажите, как Вы пришли в ислам, кем были Ваши предки? 

 - Я родом из Ембаево, духовного центра мусульман Тобольской губернии, хотя вырос в русском поселке Винзили. Отец мой учился в медресе Ембаево, где директором был в одно время мой дядя Рафиков Минглигирей. Мы ведем род от бухарцев, переселивших из Средней Азии в Сибирь, после указа царя Бориса Годунова. Предки были имамами и торговцами. Моя тетя по отцу – родная сестра купца Нигматуллы Кармышакова, который построил исламский комплекс в Ембаево, содержал медресе. 
 Отец рассказывал, что на религиозные полемики в мечеть Нигматуллы приезжали богословы даже из Бухары, учеба в медресе была организована по джадидскому методу и на достаточно высоком уровне. Это я знаю по отцу, который помогал мне с латынью, когда я учился в Ленинградском университете.
 В ислам я пришел лет семь-восемь назад, после одного случая, не знаю, говорить об этом или не стоит… После десяти лет в Ассоциации татар Тюменской области, оставив эту деятельность, потеряв должность в вузе, я начал новую для себя жизнь. Без особых средств к существованию, так как пока многие занимались бизнесом, я все эти годы был занят общественной работой, создавал вместе с коллегами-общественниками татарское отделение в университете, открывал областную татарскую газету, радио, телевидение и т.д. То есть я упустил время и возможность создать комфорт вокруг себя и своей семьи.  Я стал наверстывать упущенное время, создал строительную организацию, дела пошли неплохо, и где-то годика через два Алла Тагала за прошлое служение народу отблагодарил меня. Я построил дом, купил джип, появилась спецтехника. И однажды, когда я находился в спортзале, машину угнали. И вот я лежу у себя дома и мысленно обращаюсь ко Всевышнему: о Алла Тагала, если бы Ты вернул мне машину, я бы стал ходить в мечеть каждую пятницу, помогал бы мусульманам…

Дня через четыре стук в дверь. Открываю, стоит милиционер, говорит, ваша машина нашлась, езжайте забирать в Курган. Я был поражен. И когда в Кургане я спросил у милиционеров, часто ли находят в целости угнанные машины, мне сказали, что последний раз такое было восемь лет назад. После этого случая я каждую пятницу стал ходить в мечеть на джума, научился намазу и некоторым аятам. Но иман был еще слабоват, намазы я совершал вечерами, собирая все накопленное за день. Три года назад Фатых-хазрат предложил мне поехать в хадж, имелось свободное место. Так я оказался в Мекке. Хадж произвел на меня сильное впечатление, я зарядился иманом. Вернувшись, включился в жизнь уммы, по мере возможности помогал в строительстве мечетей, участвовал в мусульманских мероприятиях, круглых столах. 

 - Продолжу: пытался создать Координационный совет мусульманских организаций Тюменской области.

 - Да, было такое.

- Проблема региональной структуры ДУМАЧР, которую Вы представляете, в отсутствие своей мечети в Тюмени. Почему не дают землю под строительство, тогда как две другие структуры – ДУМ ТО и ЦДУМ – без проблем разрешили вопрос со своими мечетями в областном центре? 

 - Я всегда говорил в администрации, что у нас в регионе три централизованные организации и к ним надо относиться одинаково. Это ДУМ Тюменской области Галимзяна Бикмуллина, которое объединяет большую часть мусульманских организаций и имеет 3 мечети в Тюмени. Это Тюменский мухтасибат ЦДУМ под руководством Ильдара Зиганшина, у которого 1 община и 1 мечеть. И это ДУМАЧР по Тюменской области под началом Фатыха Гарифуллина с 11 организациями и 20 религиозными группами, которое не имеет областной мечети, проводит джума в частном доме. 
Сегодня Бикмуллину предоставлен еще один участок, и мы рады этому. Он хочет построить крупную соборную мечеть, и мы поддерживаем его стремление. Зиганшин тоже хочет рядом с действующей мечетью на улице Мельникайте строить более крупную соборную мечеть от ЦДУМ. Мы его также всячески поддерживаем его. И мы хотели бы, чтобы и они поддержали нас. Пусть у каждой структуры будет своя мечеть. 

 - Все-таки, в чем реальная причина, на Ваш взгляд? 

 - Причины лежат в событиях 15-20 летней давности, когда вместе со страной СССР рушилась и единая мусульманская структура. Отношения между администрацией и ДУМАЧР не сложились изначально, новую структуру чиновники восприняли с опасностью. И это, между прочим, стало хорошим «подарком» для других. В свое время один из активистов ЦДУМ говорил мне, что если бы не было ДУМАЧР, то его следовало бы придумать. Активность АЧР способствовала созданию организации ЦДУМ в Тюмени и предоставлению ей участка для строительства мечети, которая сегодня, как и другие мечети, переполнена в пятничные дни.
Ситуация действительно ненормальная, потому что работа, которую ведет наша организация в Тюмени и районах, зиждется именно на традиционном исламе. У нас нет ни одного имама, кто бы учился за рубежом и вещал бы какие-то радикальные вещи. Мы придерживаемся принципа срединности в исламе. Я думаю, что за десять лет работы Казыятское управление заслужило право на мечеть, тем более, что Фатых Гарифуллин был одним из тех, кто возрождал ислам в Тюменской области. Он организовал в 1993 году первое в области медресе «Белем» при седьмом училище. В наших деревнях люди видят его подвижническую деятельность, он последовательно выступает за межконфессиональное сотрудничество и межнациональное братство, участвуя в мероприятиях патриотических, ветеранских организаций, других конфессий. Наш имам Амир Балдин - единственный человек в области, публично выступающий против идеологии новых хариджитов. Весь сложившийся коллектив АЧР по Тюмени и районам, вся наша активная молодежь, является носителем традиционного ислама. 

Мы поддерживаем желание администрации участвовать в строительстве новой мечети для ДУМТО. Нашей же организации не нужна такая роскошная мечеть. И мы ведь не просим построить нам мечеть. Дайте нам землю, мы сами ее построим. 

Безусловно, мы продолжим добиваться участка. Двадцать лет назад, когда я возглавил Ассоциацию татар Тюменской области, было не менее трудно.

Социальные комментарии Cackle