Кыргызстан: в поисках собственного пути развития

Киргизстан первым из государств Центральной Азии встал на путь демократических реформ и рыночных преобразований, что обусловило его высокий авторитет и позитивный имидж на меж­дународной арене . В первые годы независимости в республике была достигну­та макроэкономическая стабилизация, наблюдался рост валового внутреннего продукта. В стране поддерживалось социальное и межнациональное согласие.

В то же время следует отметить, что в последние годы обострились проблемы социального и мировоззренческого характера, которые усугубились системными проявлениями кор­рупции, поразившей все государственные институты, несправед­ливым распределением экономических благ и финансовых пото­ков, недобросовестным использованием иностранной помощи. Вследствие этого мнение международного сообщества о Киргизстане  изменилось в не­гативную сторону.

Ключевым проблемам последних лет, обусловленных нестабильно функционирующей экономикой, масштабной безра­ботицей, деградирующей правовой системой, хроническими про­блемами в коммунальном, энергетическом, инфраструктурном секторах и др., неприемлемо длительное время не уделялось должного внимания. Череда трагических событий, охвативших страну весной 2010 г., продемонстрировала правовую уязвимость и неэффективность существующей системы государственного управления. Накопленный конфликтный потенциал дал выход в ходе событий весны 2010 г.

Однако общественно-политические процессы последних лет закрепили негативные тенденции в жизни Киргизстана. Клановость в политике и экономике, порождающая коррупцию, превра­тила элитные группы в узкокорпоративные сообщества, оторван­ные от населения страны. Кланово-политические группы респуб­лики, сосредоточившись на борьбе за власть и ресурсы, используя общественные настроения и недовольство в качестве инструмента реализации своих целей, практически не были озабочены ни стра­тегическим планированием, ни проблемами развития экономики страны.

Значительная часть экономически активного населения Киргизстана, как известно, периодически выезжала на заработки, прежде всего в Россию и Казахстан, что частично снимало соци­альную напряженность. Доля трудовых мигрантов из Киргизстана в отдельные сезоны достигала 45% от трудоспособного населения. Это около 1 млн. человек при населении страны в 5 млн. человек.

Мировой финансово-экономический кризис также сказался на трудовой миграции из Средней Азии в сторону ее сокращения. Массовая безработица, социальная незащищен­ность и несправедливость, периодический рост цен на коммуналь­ные услуги вкупе с растущим расслоением в киргизском обществе стали стимулами для роста негатвных настроений в стране.

Как отмечалось, особенностью политических процессов в Кыргизстане является регенерация роли и влияния клановых групп на региональной, земляческой, родоплеменной основе, ускорив­шаяся в период правления К. Бакиева. Как показали события по­следних лет, ресурсы клановых групп (властные, финансовые, ро- доплеменные, земляческие и т.д.) и борьба за них являются определяющими факторами для реальной политики современного Кыргизстана. Например, один из поверхностных срезов киргизской кланово-политической структуры обусловлен географическим делением на северные (Чу, Талас, Нарын и Иссык-Куль) и южные (Ош, Джалал-Абад и Баткен) кланы и отчасти совпадает с истори­ческим делением киргизских племен на левое (сол-канат) и правое (он-канат) крылья и ичкиликов (внутренние). Крупные и влия­тельные племена Севера - сарыбагыш, бугу, солто, кушчу, саяк, саруу, кытай и др. На Юге наиболее многочисленные - ичкилики, крупнейшее племенное объединение отуз-уул, которое делится на влиятельные роды.

Масштабная бедность, безработица, сузив­шиеся экономические возможности и ограниченные ресурсы у правительства, способствовали еще большей консервации клано­вой структуры.

Особенностью ситуации стало то, что в конфликтах 2010 г. активное участие приняли криминальные структуры, определен­ным образом связанные с противоборствующими кланами. Юг Киргизстана, Ош и Джалал-Абад, - прежде всего узловые точки в масштабной контрабандной торговле китайской продукцией и не менее масштабном наркотрафике из Афганистана. Смена власти в апреле спровоцировала новый виток борьбы за контроль над при­быльными сферами торговли, услуг и другими экономическими активами и подтолкнула конкурирующие кланы к переделу собст­венности.

В связи с вышеизложенным будущее Киргизстана неопреде­ленно. Вихри двух революций продолжают веять над страной. В таких условиях крайне сложно прогнозировать, как будет про­ходить дальнейшее общественное развитие Киргизской Республи­ки, которая имеет важное геополитическое и геоэкономическое значение как связующий мост между Западом и Востоком, а также между Севером и Югом. По своим политическим и социально- экономическим параметрам Киргизстан продолжает находиться на переходной стадии своего развития, входит в группу развиваю­щихся стран, является страной, не имеющей выхода к морю.

Киргизстан - один из возможных природных полигонов (учебно-тренировочных центров) по изучению состояний челове­ка, техники и сооружений в экстремальных горных условиях. Киргизстан является международным экологическим донором: по источникам чистой питьевой воды, по биоразнообразию, по низкому уровню выбросов парниковых газов. В ледниках запасены 13 годовых стоков воды - этот капитал значительно ценнее бо­гатств рудных полезных ископаемых.

По результатам проведенным некоторыми исследователями свой путь для Киргизской Республики возможен в рамках пяти базовых сценариев, а именно:

1. Многовекторная политика. Существующий на протяже­нии длительного времени курс. Данный курс наиболее перспекти­вен, поскольку позволяет поддерживать баланс сил в регионе, де­лая уступки тем или иным силам, при этом четкое отстаивание национальных интересов в долгосрочной перспективе возможно только при грамотном использовании международно-правовых аспектов сотрудничества, однако слабая экономика, незначитель­ные вооруженные силы, малая численность населения предопре­деляют относительно небольшие возможности проведения дей­ствительно независимой внешней и экономической политики. Стратегия многовекторной политики подразумевает движение к сбалансированной и последовательной многовекторной внешней политике государства. В целом это достаточно успешная стратегия для ситуации, когда ни один из ведущих центров мира и региона не чувствует достаточной силы для того, чтобы выйти на позиции безусловного доминирования.

Возникает ситуация определенной субъектности управления в самой стране. Вместе с тем ослабление государственной власти в странах региона, как показывает опыт Киргизстана, может исполь­зоваться внешними силами для попыток изменения геополитиче- ской конфигурации региона. Поэтому достаточно успешная стра­тегия развития страны на основе гибкого курса таит в себе опас­ность быстрой потери устойчивости из-за ослабления государст­венного управления, особенно в условиях обострения борьбы внешних сил за влияние в регионе. Возможно, эта стратегия — худшая с точки зрения обеспечения стабильности, поскольку соз­дает ощущение незанятости геополитического пространства у внешних сил и подталкивает их к активным действиям в попытках изменить ситуацию в выгодном для себя ключе. Сложность осу­ществления данной стратегии - необходимость виртуозного про­ведения внешней политики, что само по себе сложно для малень­кой страны с ограниченными ресурсами.

2. Вхождение в сферу влияния Казахстана или России - рас­тущая политическая и экономическая зависимость от Республики Казахстан (России). В принципе это вариант делегирования пол­номочий в выборе стратегического пути развития этнически и ментально близкому, но более мощному, прежде всего экономиче­ски, государству. В чистом виде этот сценарий также трудно реа­лизуем, поскольку хотя Казахстан (Россия) обладает существенно большими возможностями, нежели Киргизстан, однако другие «глобальные игроки» не заинтересованы в такой зависимости. При реализации данного сценария речь идет фактически о том, что вы­бор пути развития Киргизстана будет определяться в Астане (Мо­скве) в соответствии с четырьмя другими сценариями.

Стратегия «Вхождение в сферу влияния Казахстана (России)» сопровождает­ся, с одной стороны, потерей части суверенитета, возможностью территориального дробления, но, с другой стороны, повышением уровня жизни большинства населения страны за счет реального экономического роста. Вместе с тем схема фактического делеги­рования полномочий в выборе стратегического развития пусть бо­лее мощному, но все же сопоставимому по своему потенциалу государству не выглядит вполне оправданной.

3. Евроазиатская интеграция - еще один из наиболее прием­лемых для Киргизстана сценариев, поскольку в потенциале позво­ляет Киргизстану наряду с другими государствами Центральной Азии стать системообразующей единицей крупного геополитиче­ского объединения, подобно тому как малые государства Европы наращивают свой вес и влияние на международной арене за счет членства в ЕС. Однако возможности Киргизстана в развитии по этому сценарию ограничены относительно медленным прогрессом в строительстве полноценных интеграционных структур ЕЭП и ЕврАзЭС, ШОС.

Единственным козырем Киргизской Республики в данном процессе является ее ключевое положение на перекрест­ке дорог из Китая в Европу и из России в Азию и Индию. Целью стратегии «Евроазиатская интеграция» станет экономическая и военно-политическая интеграция постсоветского пространства. К 2020 г. может быть сформировано единое экономическое и обо­ронное пространство России, Беларуси, Армении, Казахстана, Киргизстана и Таджикистана. Для Киргизстана приоритетными областями интеграционного сотрудничества являются:

- создание регионального водно-энергетического консор­циума с передачей в его владение ключевых элементов инфра­структуры. В консорциуме каждая из стран региона имеет свою долю. Консорциум позволяет учесть экономические, социальные и экологические эффекты существующей системы водного регули­рования и производства энергии. Он предоставляет рациональное основание для выбора режима работы, выгодного для каждой страны. Киргизстан должен получать часть доходов от орошаемо­го сельского хозяйства Узбекистана и Казахстана и покрывать часть ущерба, вызванного затоплением в нижнем течении Сырда- рьи; в свою очередь, Узбекистан и Казахстан должны получать свою часть доходов от производства энергии на Нарынском каска­де. Конечно, определение количества связанных с этим затрат и выгод — это очень сложная политическая и техническая задача, но тем не менее она может быть решена;

- создание механизмов экономического сотрудничества, включая торговлю, инвестиции, транзит, развитие транспортной инфраструктуры, на основе обязательного соблюдения всех пра­вил и применения санкций за их нарушение. Такие механизмы могли бы базироваться на правилах ВТО;

- сотрудничество в области безопасности, защищающее страны региона от угроз терроризма, экстремизма и организован­ной преступности;

— евроазиатская интеграция - наиболее привлекательный сценарий как для Киргизской Республики, так и для Российской Федерации, так как высокий уровень внешнеполитической реали­зации достигается не за счет собственных ограниченных ресурсов, а за счет совокупной мощи Евразийского союза.

4. Вхождение в сферу влияния Китая - весьма вероятный сценарий, учитывая растущую экономическую мощь Китая и его географическую близость. Основная опасность в реализации этого сценария связана с угрозой этнического и культурного растворе­ния. Кроме того, существует риск копирования китайской схемы экстенсивного развития (использование схем промышленного производства, пренебрегающих экологическими нормами и бази­рующихся на низкооплачиваемом труде), что может привести к утрате конкурентных преимуществ Киргизстана как уникальной биосферной зоны и сохранению или даже нарастанию социальной нестабильности в стране. В чистом виде этот сценарий также трудно реализуем, поскольку другие «глобальные игроки» не за­интересованы в такой зависимости.

5. Евроатлантический выбор — при кажущейся привлека­тельности вхождения в сферу влияния наиболее экономически развитых государств мира таит значительные угрозы, так как раз­витие экономически слабых государств в системе открытой либе­ральной экономики, как правило, закрепляет экономическую периферийность. Кроме того, сухопутное положение Киргизстана усиливает его зависимость от соседей, через территорию которых проходят основные транспортные пути, соединяющие его с внеш­ним миром. Стремление Киргизстана играть роль крупного тран­зитного узла также реализуемо только на фоне добрососедских отношений с крупными державами региона. В этих условиях по­строение стратегии развития страны на базе евроатлантической ориентации с точки зрения ключевых геополитических факторов развития Киргизстана представляется недальновидным.

Стратегия «Евроатлантический выбор» бесперспективна для Киргизстана в силу его внутриконтинентального расположения. Радикальный вариант поиска независимости от континентальных соседей на практике означает превращение страны в колонию третьей, уда­ленной державы. Наиболее яркий пример на пространстве СНГ - Грузия. Однако для Киргизстана этот сценарий еще более сложен для исполнения в силу особенностей его геополитического поло­жения.

По материалам «Внутриполитическое и социально-экономическое развитие Киргизстана», Москва., 2011 г.