Ислам в Российской империи в середине XVI - начале XX в.
Московское государство после присоединения земель Казанского, Сибирского и Астраханского ханств, начиная с 1552 г., взяло курс на христианизацию нерусских народов с последующей русификацией и ассимиляцией. Помимо собственно идеологических мотивов (православное духовенство давно вынашивало планы по обращению местных «иноверцев» в «истинную» веру), этот выбор диктовался соображениями безопасности. Религиозная и этническая неоднородность населения вновь завоеванных территорий рассматривалась Москвой как потенциальная опасность для Русского государства.
Законодательно впервые в Соборном Уложении 1649 г. был закреплен за православием статус официальной государственной религии, а за Русской церковью — монопольное право на ведение миссионерской деятельности в стране. Неприятие властями ислама выразилось и во включении в состав кодекса специальной статьи, предусматривающей смертную казнь для мусульман, обративших в свою веру русских людей.
Но в Соборном Уложении 1649 г. ислам, хотя и в усеченной форме, получает законодательное признание. В нем было определено, что представители иной веры приводятся к присяге «по их вере», т.е. дача присяги («шерти») на верность русским царям совершалась в соответствии с той религией, которую исповедует лицо, ее дающее.
В своей государственно-конфессиональной политике основное внимание царское правительство обратило на христианизацию поволжских татар, основного населения Казанского ханства. Именно оно стало едва ли не единственным мусульманским народом России, по отношению к которому самодержавие систематически предпринимало попытки религиозной ассимиляции. Башкиры, астраханские и сибирские татары, также достаточно рано попавшие под власть русской короны, испытали религиозный гнет в гораздо меньшей степени, поскольку практически до середины XVIII в. (т.е. до приобретения исламом статуса «терпимой» религии) проживали в приграничных районах Российского государства, где антиисламские настроения всегда сдерживались фактором соседства с независимыми мусульманскими государствами и племенными группами.
Это во многом предопределило тот факт, что именно поволжским татарам на протяжении двух с лишним столетий адресо¬валась большая часть царских указов, касающихся религиозной сферы. Лишь с конца XVIII в. российское законодательство о мусульманах постепенно утрачивает присущий ему изначально «татарский» облик и приобретает более полиэтнический характер.
Миссионерские функции в Среднем Поволжье изначально были возложены на Русскую православную церковь. Опорными центрами христианизации в Среднем Поволжье должны были стать монастыри, получившие огромные земельные пожалования, а руководство процессом было возложено на специально созданную в 1555 г. Казанскую епархию. С целью более успешного ведения миссионерской деятельности в 1731 г. в Свияжске организуется специальная новокрещенская комиссия, преобразованная в 1740 г. в Новокрещенскую контору, а в 1842 г. в Казани учреждается Духовная Академия.
Однако реальные результаты достигались исключительно при непосредственном участии государства в этих процессах, которое с целью ослабления позиций ислама издавало правовые акты, предписывавшие местным органам управления уничтожать мусульманские мечети, силой удерживать в христианской вере новокрещеных, склонявшихся вернуться к прежним верованиям, строго следить за соблюдением ими православной обрядности. Начиная с Соборного уложения 1649 г., в российском законодательстве неизменно присутствовали статьи, преследовавшие миссионерскую деятельность мусульманских про-поведников. Экономическое давление на мусульман достигло пика в годы правления Петра I, когда на татар, не желавших расставаться с религией предков, переложили повинности и обязанности крестившегося населения Поволжья.
Результатом многовековых усилий церкви и государства по обращению нерусских народов в православие стало появление среди татар группы «кряшен» (крещеных татар). К 60-м годам XVIII в. их удельный вес в составе татарского населения Поволжско-Приуральского региона достиг максимальной величины — 7,6%. Правда, в начале XX в. их доля в общей численности татар составляла уже не более 4,2%. Такие низкие показатели являются свидетельством безуспешной религиозной политики правительства в отношении мусульман. Это особенно заметно на фоне полностью перешедших в христианство языческих народов Среднего Поволжья: чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов.
Обретение исламом статуса «терпимой» конфессии в России юридически произошло в 1773 г. с принятием указа «О терпимости всех исповеданий…», когда правительство, напуганное восстанием татар и башкир под предводительством Батырши (1755–1756), свернуло кампанию христианизации, осуществлявшуюся в мусульманских регионах империи в течение предшествующих полутора десятилетий.
Религиозная политика Русского государства и внедрение новых институтов управления мусульманским населением воспринимались как прямая угроза традиционному образу жизни, национальной культуре. К XVII в. противостояние стало настолько очевидным, что определенные политические силы даже пытались его использовать в борьбе за российскую корону. Так, Лжедмитрий II в 1609 г., потеряв все шансы на победу в этой борьбе, заявил: «Последняя моя надежда — это татары и турки». Сами же татары прибегали ко всем возможным формам противодействия: от пассивного неприятия до активного вооруженного сопротивления и обращения за помощью к другим государствам. В 1660 г. татары и башкиры посылали своих представителей в Турцию и Крым с просьбой о помощи.
Ислам после потери своих институтов в России постепенно приобретает характер «народной» религии. Это было связано с тем, что слой феодальной аристократии и интеллектуалов, которые, как правило, являются носителями систематизированного религиозного знания, среди мусульман в этот период был очень незначительным. Феодальная верхушка, в основном, была ликвидирована еще в 50-60-е гг. XVI в. во время народных выступлений. Та часть, которая переходила на службу к русскому царю, постепенно растворилась в соответствующих слоях русского общества. Разрушение мечетей, закрытие учебных заведений, преследование служителей культа, отсутствие какой-либо системы народного образования привели к резкому сокращению духовенства. Сумевшие выжить и адаптироваться к новым условиям могли реализовать себя только в рамках своей религиозной общины.
Мусульмане для сохранения основ традиционного общества пытались использовать те структуры, которые не поддавались сиюминутному разрушению и были прочно вплетены в духовную жизнь народа. Например, среди татар усилилась роль такого древнего общественного института, как джиен. Возникнув как определенный тип общественно-территориальной единицы и как форма древней родовой общины, джиены постепенно превратились в сельскую общину. Сельская община имела свою довольно четкую структуру. Во главе каждой общины стояла группа стариков-аксакалов, обладавших большим жизненным опытом, пользовавшихся авторитетом у населения. Решения совета старейшин являлись обязательными для всех членов общины.
В XVI-XVIII вв. значительно усилил свои позиции суфизм, который в Среднее Поволжье проник очень рано, практически одновременно с исламом. В рассматриваемый период суфизм способствовал сплочению мусульманской уммы перед лицом внешней опасности и внутренней нестабильности.
Возрождение суфийских традиций было направлено на выявление и использование внутренних ресурсов личности, ее духовного богатства. За внешней социальной пассивностью суфизма была скрыта очень сильная идеологическая сила, помогавшая мусульманину переносить нашествия, ра-зорения, унижения, оставаясь самим собой. В то же время с укреплением социально-политической позиции суфизма братство Накшбандийа могло принимать участие и в крестьянских выступлениях XVIII в. Суфизм частично заполнил идеологический, идейно-политический и социально-структурный вакуум, который образовался в мусульманском сообществе в XVI-XVIII вв.
Ислам в XVI-XVIII вв. обеспечивал определенную стабильность мусульманам России. Не избавляя общество от потрясений, он способствовал сохранению в нем элементов традиционной социальной структуры и продлению культурной традиции. Сохранившиеся религиозные институты обеспечивали примирение социально и политически разнородных элементов и делали возможным самоорганизацию мусульманского сообщества.
Российское правительство, особенно при Екатерине II, уже осознало, что мусульманское общество, функционирующее, в основном, на принципах ислама, оставалось довольно серьезным потенциальным очагом сепаратизма внутри России. Поэтому необходимо было выработать более эффективные, нежели насильственная христианизация, механизмы вовлечения мусульман в российскую государственную систему.
Первым шагом в этом направлении стали предпринятые правительством меры по установлению контроля над мусульманским духовенством, особенно по ограничению их деятельности в области мусульманского правосудия, например, в шариатских судах, которые к этому периоду были широко распространены и имели возрастающее влияние. Еще в 1736 г. при императрице Анне Иоанновне был принят указ, который высшее мусульманское духовенство поставило под контроль местной администрации. Но кардинальные изменения национальной и религиозной политики произошли только при императрице Екатерине II.
Рафик Мухаметшин. "История ислама в России"
