Камиль Самигуллин: «Татары всегда будут смотреть в сторону Казани»
Мы продолжаем рассказывать вам о том, как в России работают региональные Духовные управления, чем живёт мусульманская община, с какими трудностями сталкивается и каких успехов добивается.
Сегодня нашим гостем стал муфтий, председатель ДУМ Республики Татарстан Камиль хазрат Самигуллин. С ним мы обсудили не только широкие возможности самореализации мусульманской молодёжи в России, но также разобрали знаковые проекты татарстанского муфтията и то, как сохраняется и популяризируется татарское богословское наследие.
– Ассалям уалейкум, Камиль хазрат. Вы уже не первый год занимаете пост муфтия Татарстана. Как Вы оцениваете положение татарстанской уммы сегодня? Что стоит на повестке дня у мусульман, что их волнует? Ведь, как известно, татары исторически были одним из самых прогрессивных мусульманских народов.
– Ваалейкум ассалам ва-рахмату-Ллахи ва-баракатух. То, что волнует мусульман Татарстана, открыто обсуждается. В основном, это – инфраструктура и развитие возможностей для соблюдения халяльного образа жизни. И понятно, что эти вопросы, как правило, касаются молодежи. Чтобы услышать и видеть, чем живет мусульманская молодежь, мы регулярно проводим с ним встречи. Различные клубы по интересам позволяют нам держать руку на пульсе, а парни и девушки между собой общаются, задают вопросы, даже генерируют идеи и реализуют свои социальные стартапы. Очень важно слышать молодых людей и понимать их, идти в ногу с ними. Иначе, они потеряют интерес к тебе и найдут его в другом. И не факт, что в здоровой части общества.
Если ранее мы говорили с молодыми людьми о таких «классических» человеческих пороках как, например, самодовольство или гордыня, то сегодня их интересуют новые духовные болезни. Многих волнует, как правильно взаимодействовать с различными гаджетами, не является ли это покушением на частную жизнь, какие в интернете есть адабы и пр. Иными словами, если обобщить, то их волнует халяль-лайфстайл в постоянном меняющимся мире.
Мы, как духовное управление, движемся именно в этом направлении. Нам важно, чтобы для мусульман республики была выстроена вся мусульманская инфраструктура «от колыбели и до могилы». То есть инфраструктура, которая включает в себя мусульманские больницы и роддома, садики и школы, заведения общепита, спортклубы, досуг, институты и все прочее, что требуется для того, чтобы мусульмане жили полноценной жизнью в рамках халяль-лайфстайл. Эта потребность есть по всей России, но лучшим образом, считаю, она реализуется именно в нашей республике.
– Для многих региональных муфтиятов работа Духовного управления мусульман Татарстана является ориентиром того, как нужно правильно и эффективно работать. А есть ли то, что Вы перенимаете от своих коллег?
– Неудивительно, что опираются в своей работе на нас, ведь Казань по праву считается центром татарского мира. Северной столицей исламского мира! Так сложилось, что большое количество имамов в России – татары. Часто они одновременное возглавляют местные национально-культурные автономии.
ДУМ РТ, осуществляя свою работу из Казани, также попутно с религиозными задачами, решает и проблемы по сохранению татарской национальной идентичности. И региональным муфтиятам интересен наш опыт совмещения национально-религиозных задач. Хазраты приезжают к нам, изучают наш опыт, мы взаимодействуем, разрабатываем совместные проекты. Кроме того, исторически татары, как вы и сказали, были одним из самых прогрессивных мусульманских народов. Наши медресе готовили национальную интеллигенцию для всей России. Вполне логично, что татары-мусульмане во всем мире смотрят именно в сторону Казани.
Разумеется, и нам самим тоже есть, чему поучиться. Наш Президент Татарстана Рустам Нургалиевич Минниханов, выезжая заграницу, всегда изучает, смотрит, улавливает новые тенденции, а потом наиболее подходящее интегрирует в нашу республику. Мы делаем что-то похожее. К примеру, будучи в Кувейте, изучили, как там работает Дом закята, а также Дом вакуфов в Турции. Мониторим различные идеи, внедряем, если это уместно, или пытаемся реализовать их по-своему у нас. В России пример для нас – муфтият Республики Дагестан. Мы с ним по-хорошему соревнуемся в благих делах. У них очень много прекрасных начинаний – телеканал ННТ, целое мусульманское радио «Ватан», огромных успехов добились они в издательском деле и в медиа. Прекрасно, когда есть на кого равняться, соревноваться, делать что-то хорошее. Ведь в результате выигрывают все мусульмане.
Я бы еще добавил, что объективно в нашей республике нет таких принципиальных проблем, о которых мы слышим в других регионах. Например, у нас нет острых вопросов с хиджабом. А, к примеру, в Краснодарском крае вообще нет мечетей, строить не разрешают, да и население выступает против. А у нас даже в торговых центрах, федеральном университете, в аэропорту есть молитвенные комнаты. Для мусульман выстраивается вся необходимая инфраструктура. И общаясь с молодёжью, мы делаем для себя радостные выводы, что самый комфортный регион для мусульман в России – это Татарстан.
– Какие приоритеты сейчас стоят перед Духовным управлением? Что Вы считаете самым важным в работе с верующими?
– Разумеется, это просвещение и дагват. Главный враг ислама – это религиозная безграмотность. Мусульмане в России разные: более грамотные, менее образованные, более богобоязненные, или с модернистскими взглядами… Но все они – наши братья, единоверцы, и мы должны учитывать в своей работе их интересы тоже. Поэтому ДУМ – это как некий зонтик в немусульманской стране, который охватывает верующих мусульман. И, организовывая те или иные мероприятия, мы ориентируемся на разные целевые аудитории. За это нас часто порицают: мол, почему прошло концертное мероприятие, или театрализованный мавлид, к примеру. Но если мероприятие имело место быть, значит, есть в нем потребность, есть люди, которым об исламе нужно рассказывать в том или ином формате. ДУМ – это не представительство какой-то одной общины или махалли. Это – представительство всех мусульман Татарстана.
– А насколько активна в Татарстане мусульманская молодёжь? Есть ли у молодых возможность для самореализации в различных сферах? Какую роль в своей работе ДУМ отводит именно взаимодействию с подрастающей уммой?
– Определенно в Татарстане есть возможность реализоваться, получить образование от азов ислама до академического уровня. И эти знания можно сделать своей профессией! В реализации халяль-лайфстайл, о котором я говорил, заинтересован сам Рустам Нургалиевич. У нас немало структур, в том числе государственных, в которых занимаются межнациональными и межконфессиональными вопросами, вопросами развития мусульманского бизнеса и инфраструктуры и т.д. Грамотные специалисты для воплощения этих идей нужны всегда! И мы для себя воспринимаем как кадровый резерв тех молодых людей, которые участвуют в наших проектах. Они пробуют себя на наших площадках, знакомятся друг с другом, позитивно и продуктивно проводят время.
Наша молодежная политика направлена на то, чтобы воспитать молодых мусульман на ценностях Куръана и сунны, нравственными, богобоязненными, образованными, с активной гражданской позицией. Для этого проводим много молодежных проектов и мероприятий. «Форум мусульманской молодёжи», публичные лектории, «Яшь килен», I’MAN, волонтерское движение, которое охватывает более 1000 молодых людей. Парни и девушки участвуют в благотворительных инициативах. Самый крупный из них – республиканский ифтар. От восхода и до заката солнца они, будучи и сами постящимися, помогают нам в организации коллективного разговения на несколько тысяч человек. И все это лишь ради довольства Аллаха, ведь зарплату им никто не платит. Мало какая структура может привлечь, заинтересовать молодежь для участия на таких площадках.
– Прошлый год в ДУМ РТ прошёл под эгидой сохранения и развития татарского языка. Пришла пора подводить итоги. Какой вклад в этот процесс внесло Духовное управление? Почему традиционные бесплатные курсы по изучению татарского языка пользуются такой популярностью и по сей день?
– Действительно, львиная доля работы по сохранению татарского языка приходится именно на ДУМ РТ. Ведь где сегодня в Казани можно слышать татарскую речь? Именно в мечетях, где нам удалось создать татароязычную среду. В этом году мы запустили курсы татарского в 100 мечетях республики. Интересно, что среди слушателей курсов есть представители различных национальностей. К примеру, у нас был случай, что в мечеть в Зеленодольске татарский пришли учить две русские бабушки. Это ли не показатель востребованности курсов?! Но, к сожалению, еще много среди наших татарских соотечественников тех, кто не имеет интереса к родному языку и религии ислам, а у нас такое духовное наследие!
На старинных богословских книгах писалось: «Казан мөселманнары теле», то есть язык казанских мусульман. Стало быть, татарский – это не только язык татар, но мусульман! Говорят, что арабский выучить сложно, но старотатарский на арабской графике за год можно освоить, причем любому татарину. Надо татар заинтересовать графикой «иске имля». Ведь ей уже больше 1000 лет! Это история нашего народа.
– Одним из ключевых проектов в этом году стало открытие первого татарского онлайн-медресе. Как появилась идея создания такой образовательной площадки и насколько она востребована сейчас?
– Вся эта ситуация с самоизоляцией, ограничениями, вызванными пандемией подтолкнули нас на создание этого проекта. Здесь нет ничего нового: программа была апробирована не один год на примечетских курсах нашей республики. Но оказалось, что онлайн-медресе востребовано далеко за пределами республики и даже страны! Уже в первый день запуска на проект подписались 2,5 тысячи людей. Сейчас прошло уже 3 месяца, и за этот период работы количество его пользователей составило порядка 31 000 человек! При этом около 300 человек уже завершили обучение и получили сертификат о прохождении курсов по основам ислама, став первыми «выпускниками» образовательного ресурса. Команда проекта работает хорошо, надеемся, что на этом не остановимся.
– Ещё одним значимым событием стала презентация перевода смыслов Корана. Что стало поводом для проведения такой масштабной и непростой работы? С какими сложностями столкнулся редакторский коллектив?
– Когда нас раньше спрашивали, что можно читать, мы иногда рекомендовали тафсир Аль-Мунтахаб, иногда отшучивались, что самый лучший тафсир пока не издан, не готов. Вообще работа нашей команды началась с того, что мы хотели перевести тафсир Джалалейн, но тут же столкнулись с тем, что для перевода смыслов Куръана одного этого тафсира нам недостаточно, стали обращаться к другим изданиям. Выяснилось, что и в них были неточности смыслов. Стало ясно, что эти ошибки стали результатом единоличной работы авторов. То есть один человек не может вобрать в себя всех нужных знаний и качеств для того, чтобы перевести смыслы Куръана. Если он филолог русского языка, то не знает хорошо арабский. Если арабист, то могут быть проблемы с русским языком. Ко всему прочему надо знать шариат, кырааты…. Просто быть хафизом недостаточно, нужно знать все 10 кыраатов. Почему? Потому что это наука мутаватир. Нет такого правила, что мы должны переводить по одному риваяту.
К примеру, мы читаем «إِن جَاءَكُمْ فَاسِقٌ بِنَبَإٍ فَتَبَيَّنُوا» – «Если придёт к вам распутник с вестью, то постарайтесь разузнать» (Худжурат, 6). Так читают все, кроме имама Кисаи. Он читает: «فَتَثَبَّتُوا» – то есть «проверьте».
В другом случае читается: «И пришёл к вам пророк из вас самих» (Тауба, 128). А в одном из шаззов кыраата читается: «مِنْ أَنْفَسِكُمْ», то есть «из лучших из вас». Это совершенно другой смысл, и мы шире понимаем значения аята.
Также есть случаи, когда меняется лицо: يعملون (они делают) – تعملون (вы делаете). Поэтому необходимо знать все десять кыраатов, чтобы в совокупности знать и понимать, что в чем истинный смысл слов Всевышнего. Такие знатоки есть среди нашего коллектива.
Или например, Али Вячеслав Полосин по слову «قدر» (кадар) написал целое исследование, доказывая, что с богословской точки зрения нельзя переводить этот термин как предопределение судьбы, поскольку здесь смысл фатализма, что у человека нет права выбора. Подобрали словосочетание «предустановление судьбы».
Также мы сотрудничали с дагестанцами. Таким образом, при подготовке перевода смыслов было задействовано множество специалистов в разных областях, а это огромное количество людей. Ведь нет в России на сегодня такой личности, которая могла бы вобрать в себя все эти нужные качества.
Также нельзя упускать из внимания тот факт, что до этого не было собственной мусульманской терминологии, она была полностью заимствована у православных. Например, перевод Игнатия Крачковского написан с позиции востоковеда. Мы с вами знаем, что Гордий Саблуков в антиисламском факультете (это было целое направление при государственном университете Казани) переводил с французского Коран. В этот перевод вошло много православных терминов. К примеру, «لوح المحقوظ» переводят как «хранимая скрижаль». Хранимая скрижаль – это устоявшийся библейский термин, которым называют 10 дощечек, на которых были записаны заповеди, данные Мусе (а.с.). Мы же использовали понятие «хранимая Книга».
И вот такие ошибки, которые вошли в словарь, множились, не привлекая внимание специалистов. Мы же попытались переоценить это всё. Работали и думали над каждым термином.
Может быть, есть недостатки в нашем переводе. Как писал Мухаммад Мурад Рамзи аль-Казани в предисловии к книге «Мактубат» имама Раббани: «فإن الله آباء أن يصح إلا كتابه» – «Поистине, Аллах не захотел, чтобы была правильная, достоверная книга, кроме Его книги».
В любой книге должны быть и будут ошибки, недостатки, на то мы и люди. Лишь Куръан – совершенен. А то, что мы делаем, – это наш ижтихад, наша интерпретация, наша коллективная работа. Мы посчитали, что такой метод в данной ситуации более достоверен и более безопасен, когда большое количество людей, профессионалы в том или ином направлении собрались и попытались сделать лучше. Кто-то может сделать лучше, пусть делает лучше. Мы в процессе работы говорили: обращайтесь, можете писать, даже в предисловии об этом сказали. Мы открыты к критике. Это не труд одного какого-то хазрата, это труд многих мусульман. Может, кому-то не нравится, но ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. Когда меня спрашивают, я говорю, что на сегодняшний день, наш труд – лучший из того, что есть.
Мы обращались к дагестанским учёным, спорили над теми или иными терминами. Были вопросы, например, в термине «إستواء». Мулла Али аль-Кари в книге «ضوء المعالي شرح بدء الأمالي» говорит, что это слово приходит в пяти смыслах: «إستقر» – утверждаться, упрочиваться; «إتجه» – обращаться, направляться; «بلغ» – достигать; «ملك» – владеть; «إستولى» – овладевать. Некоторые учёные и больше смыслов дают. Все эти пять смыслов законны и их можно использовать. Когда мы подбирали слово к «إستواء», мы понимали, что неправильно говорить «إستقر» – что Аллах утвердился. Из акыды мы знаем, что «ليس له مكان» – «Нет у Аллаха места» – и «لا يغيره أزمان ولا يتغير عليه الزمان» – «Он не меняется во времени, и время не влияет на Него».
Читаем книгу «Амали», на которую сделал шарх тот же Мулла Али Кари: «ورب العرش فوق العرش لكن بلا وصف التمكن والإتصال», то есть не на арш, а над аршем, над всем. Мы как ахлю сунна должны это понимать и подбирать верный смысл. Долго спорили, подбирали. Решили использовать слово «возвысился». Смотрим в словаре Даля, что здесь речь идёт о духовном. Дагестанские братья подсказали, что здесь лучше взять «ملك» – как в стихе «استوى بشر على العراق بلا سيف ودم مهراق». Возьмите суру «Калям» 42 аят: «يَوْمَ يُكْشَفُ عَن سَاقٍ». Кулиев переводит как «В тот день, когда обнажится Голень Аллаха». Причём тут голень Аллаха?! И сам Ибн Аббас в «Танвиру-ль-микбас» говорит, что это указывает на трудность в Судный день и приводит стихи, в каком смысле используют это выражение арабы, в качестве некой аллегории. Так, в переводе ДУМ РТ этот аят звучит следующим образом: «В тот день когда, будет тяжело и страшно, их призовут пасть ниц, но они не смогут этого сделать».
– А когда в Казани был напечатан первый Куръан?
– В 1801 году Азиатская типография переезжает в Казань, и уже через два года в двух томах печатается первое издание Куръана. Оно известно под названием «Казан басма». Всего до революции Коран в Казани переиздавался 172 раза. Была не одна типография, поэтому методика немного различалась. Возможно, сказалось и отсутствие каллиграфов. Наши учёные собрали для печати Куръан свинцовыми буквами, такой формат издания получил название «Таш басма». Количество страниц различалось от года к году. Сначала почти 800 страниц, в других изданиях уже 571 страница. Мусхаф, который есть у меня, напечатан по 10 кыраатам на полях (1868-69 гг. издания).
В 1809 году в доме Апанаева в Казани было большое собрание из 300 учёных по вопросу правильной печати «Казан басмы» – относительно количества букв или относительно грамматики. Результатом этой длительной дискуссии стало издание книги на татарском языке. Это говорит о высоком уровне учёных, которые сто лет назад поднимали такие серьёзные вопросы. А мы сегодня даже не знаем, в чём важность этого вопроса. Даже 2-3 человека не найдёшь, чтобы поговорить об этом. Уровень, конечно, резко упал. Пусть Аллах нам даст сабр в изучении Его религии, чтобы выросли такие же учёные, богословы, как до революции.
– Одним из направлений работы муфтията является благотворительная деятельность.
– Да, эту деятельность у нас осуществляет благотворительный фонд «Закят». Работаем в нескольких направлениях. В приоритет для себя ставим денежную помощь на лечение тяжелобольных детей, продовольственную помощь населению и социализацию семей, воспитывающих детей-инвалидов.
Только в прошлом году нам за счет собранного закята и садака удалось оплатить лечение и реабилитацию 60 детей, а всего с 2016-го года более 300. Но вникая в эту тему все глубже и глубже, мы стали более системно подходить к этому вопросу. Оказалось, что государство и общество сегодня в определенной степени заботятся о физическом оздоровлении тяжелобольных деток, но мало кто задумывается об их здоровье психологическом и духовном. Поэтому у нас очень плодотворно заработал уникальный для Татарстана Центр социализации детей-инвалидов и их родителей «Хаят».
Мы увидели, что как только детям ставится определенный диагноз, автоматически его «получают» и их родители. В результате семьи, в которых воспитываются дети с особенностями развития, замыкаются в себе, живут в состоянии постоянного стресса, их круг общения сужается до врачей и социальных служб, они порывают связи с друзьями и родственниками, все их маршруты ведут к реабилитационным центрам и больницам.
У этих родителей нет выходных, они круглосуточно привязаны к своему ребенку. Их не отпускает депрессия, что грозит им эмоциональным выгоранием. А это, безусловно, отражается на ребенке. Поэтому появилась идея создать для этих детей и их родителей центр социализации. Здесь для детей несколько раз в неделю проводятся занятия по социально-бытовому ориентированию, чтобы привить им минимальные навыки самостоятельности, уроки с дефектологами, психологами. Благодаря нашему центру, многие из них научились общаться, заботиться друг о друге и дружить. В это время для мам мы тоже даем возможность «встряхнуться»: организовываем им занятия по фитнесу, встречи с психологами, услуги стилистов и прочее.
Очень достойную благотворительную работу ведут и мечети республики. Особенно мечеть «Ярдэм». Ее реабилитационные курсы для незрячих и слабовидящих известны во всей России.
Есть также организация, которую возглавляет Азат Гайнутдинов, работающая с теми, кто освободился из тюрем. Нужно отметить, что в Татарстане, в каждой тюрьме, есть или мечеть, или молитвенная комната. Заключенные мусульмане могут молиться, поститься. С ними работают наши специально обученные имамы, дают им уроки, читают проповеди. Для них мы поставляем религиозную литературу. Часто меня спрашивают: а нужно ли помогать этим людям? Но завтра они выйдут из колоний, будут жить в нашем обществе, их дети будут общаться с нашими детьми. Мы должны им помочь, чтобы они интегрировались и стали хорошими членами нашего общества. Если обратиться к статистике, то рецидив среди тех, кто начал ходить в мечеть, минимален. Это результат нашей общей работы. Нужно и им помогать, и инвалидам помогать. Каждый из нас может оказаться в данной ситуации.
– Одна из важных составляющих жизни каждого человека – знания. В Татарстане на сегодняшний день функционирует полная система религиозного мусульманского образования, начиная от примечетских курсов и заканчивая Болгарской исламской академий. Вы удовлетворены качеством получаемого в исламских учебных заведениях образования?
– Когда человек говорит, что он удовлетворён, значит, происходит стагнация. У нас всегда должно быть чувство голода, всегда некая неудовлетворённость, чтобы развиваться дальше. Безусловно, знание – это не одно, а даже самое главное в жизни, потому что невозможно бояться Аллаха, если ты не знаешь, кого бояться. Только алимы, только знающие могут по-настоящему бояться Аллаха. Там, где есть знания, не бывает сомнений, нет смуты. Смуты – среди невежд. Если бы замолчали невежды, то не было бы разногласий.
Мы очень рады, что появилась Болгарская исламская академия. Сейчас идёт только формирование академии, богословской школы, содержательное наполнение. За границей университеты работают уже сотни лет, у них многовековой опыт, традиции, наработанная база… Мы смотрим на опыт зарубежных коллег, чтобы быстро встать на рельсы.
А в целом, сегодня, не выезжая не то, что из России, с территории Татарстана, можно стать доктором наук. Кто-то может засомневаться в уровне академии, но пусть попробует поступить и поучится здесь! В БИА – все на арабском языке. Лекции, общение, взаимодействие с преподавателями, диссертации… Этим всё сказано об уровне образования. Преподают специалисты из разных стран, в том числе из местных. В последующем надеемся, что академия подарит нам собственных учёных. Болгарская исламская академия – это венец исламского образования в нашей стране и находится в нашей республике. Мы этому очень рады.
– Какую роль играет Духовное управление мусульман Татарстана в сохранении и популяризации татарского богословского наследия? Насколько важно изучать труды отечественных богословов?
– А кто, если не мы?! Раньше мало кто этим интересовался. Простой пример приведу. Лет десять назад общался с выпускником Аль-Азхара. На вопрос, кого он знает из наших богословов, смог назвать, помимо Марджани, ещё две личности. С тех пор прошло не так много лет, появился сайт электронной библиотеки татарского богословского наследия DARUL-KUTUB.
Сегодня любой шакирд медресе назовёт десятки имён наших богословов. Это уже большая победа. Но мы не собираемся останавливаться на этом, будем дальше изучать собственное наследие. Это тысячи и тысячи книг, которые ждут нас, нуждаются в нас, чтобы мы их изучали. И кто, если не мы, не Духовное управление встанет во главе этого процесса. Хвала Всевышнему, что у нас есть первоклассные специалисты, которые владеют арабским и старо-татарским языками! Взять хотя бы Рустема хазрата Валиулина, который при Валиулле Якупове 16 лет был главным редактором газеты на старо-татарском языке. В Апанаевской мечети есть Ахмад хазрат, который в медресе «Мухаммадия» преподаёт старо-татарский язык. В нашем шариатском отделе все – хафизы Корана, у каждого своя специализация. У кого еще есть такие специалисты? Поэтому кто, если не мы?
– Как Вы сами можете оценить свою работу на благо мусульманской общины Татарстана? Каких задач удалось достичь, а что ещё только предстоит сделать?
– Оценку может дать только история. У нас лишь надежда: «Аллах – Ты моя цель, и Твоё довольство – это то, чего я желаю». Мы должны сделать правильный ният, верное намерение, чтобы мусульманам была польза от наших дел. Результаты многих дел будут видны только через года. Нашу работу оценят тогда, когда мы перестанем её делать. Сейчас, возможно, её не видно.
Могу лишь сказать, что пребываю постоянно в состоянии некоего недовольства собой. Иначе можно просто закрыться, сесть и сказать, что мы сделали всё, что было возможно. Однако нужно постоянно развиваться и каждый день должен быть лучше, чем вчера. Нам есть, с кем сравнить. Есть, к сожалению, регионы, где муфтияты работают тогда, когда приезжают гости, выполняя некие представительские функции определённого здания. Есть регионы, где годами не могут добиться разрешения построить мечеть. И недовольные будут всегда. И мы тоже недовольны собой. Это нормально.
– Вы также активно занимаетесь спортом, принимаете участие в соревнованиях. А что ислам говорит о спорте? Как Вы считаете, должен ли мусульманин поддерживать здоровых дух в здоровом теле?
– Сильный верующий лучше, чем слабый верующий, и более любим Господом, хотя в обоих есть благо. Наш Пророк (с.а.с.) на собственном примере призывал заниматься своим физическим здоровьем. Мухаммад (с.а.с.) соревновался в беге со своей женой. Всем известна история, когда посланник Аллаха (с.а.с.) встретился с чемпионом Мекки Руканой и трижды его победил. После своего третьего поражения Рукана принял ислам со словами: «Если бы не тот Господь, о котором ты говоришь, ты бы никогда меня не победил».
Здоровый образ жизни – не просто красивое словосочетание, это пример, который оставили нам наши богословы. Много учёных были борцами, это вполне естественно. Быть здоровым – это хорошо. Тело – это аманат, который мы должны держать в порядке. Да, это занимает время, но улучшается качество жизни. Мы не проживём больше, чем предписано, но будем жить в другом качестве – хорошо дышать, легко передвигаться. К тому же через спорт за собой можно повести молодежь. Чтобы молодые люди не тратили свое время на просиживание в интернете или другие бесполезные дела, лучше собрать их вместе с единоверцами и продуктивно организовать их досуг.
– Воспитание достойного поколения – главная задача каждого человека. Как Вы сами справляетесь с этим? Что лежит в основе взаимоотношений внутри Вашей семьи?
– Самое главное – воспитать себя, потому что они берут пример с меня. Нужно быть хорошим мусульманином. Дети повторяют то, что они видят. Результат мы увидим потом.
Islam-today
