Рассказ палестинской беженки о погибших мужьях, трупах на КПП «Рафах» и планах Израиля
«Вместо продуктов привезли гуманитарную помощь в виде саванов»: рассказ Рушании Закировой, вернувшейся из Газы.
«Ты поднимаешь руки, в одной руке у тебя паспорт, налево-направо нельзя смотреть, только вперед, нельзя что-то подбирать с земли», — вспоминает Рушания Закирова о том, как со своими детьми и внуками под бдительным взглядом израильских военных переходила границу сектора Газа. Она уехала из Казани вместе с мужем-палестинцем в самом начале 2000-х, а теперь пытается начать заново жизнь в родном городе, признавшись в интервью «БИЗНЕС Online», что вряд ли снова окажется в Палестине, потому что «там некуда возвращаться, одни руины». А пока татарстанские благотворители стараются помочь ей с работой и учебой детей, а также с покупкой квартиры для новой казанской многодетной семьи.
Рушания Закирова и ее семья вернулась в родную Казань из сектора Газа на прошлой неделе в количестве 10 человек. Позади были бессонные ночи, более месяца пришлось жить в напряжении, когда убивают близких, да и твоя жизнь может в любую минуту оборваться
Основатель АНО «Приют человека» Азат Гайнутдинов прочел в нашей газете репортаж о прибытии беженцев из Палестины. Он в тот же день отправился к родителям Закировой в казанский поселок Северный, куда приехала их дочь с детьми и внуками. Гайнутдинов объявил сбор средств на покупку жилья для семьи, к благой акции присоединились благотворительные фонды, одним из первых откликнулся фонд с «Верой в будущее», к ним подключились и другие фонды республики, мечети Татарстана и отдельные бизнесмены. Стоит отметить, что желающих помочь очень много, в том числе корреспонденту «БИЗНЕС Online» звонили представители благотворительных организаций, коллеги-журналисты, религиозные деятели с вопросом о том, какая помощь нужна. Немудрено, в исламе большая награда ожидает того, кто помог беженцам, кроме того, сиротам, ведь дети Рушании лишились отца.
«Мы шли через трупы, которые гнили»: в Казани встретили беженцев из сектора Газа
К моменту нашего приезда в маленьком домике общей площадью 67 кв. м резвились дети не только Закировой, но и ее сестры, здесь живут и пожилые родители нашей героини, всего 15 человек. Семья весьма религиозная, интервью прерывалось на совершение намаза, детишки подбегали к матери, что-то спрашивали, она отвечала, естественно, по-арабски.
Глава семьи Равкат Закиров на вопрос о том, как он общается с младшими внуками, ответил, что дочь переводит, а когда ее нет, то прибегают к услугам электронного переводчика.
Несколько раз во время интервью приехавшему вместе с нами Гайнутдинову звонили люди, которые также узнали о начале сбора денег на квартиру, предлагали помощь. Так, один выходец из Казани, московский бизнесмен, сообщил, что готов пожертвовать полмиллиона рублей.
На сегодняшний момент уже собрано больше половины суммы, необходимой для покупки жилья. Маме и одной из старших дочерей нашли работу, дети начнут проходить реабилитацию, ими будут заниматься репетиторы, которые подготовят ребят к поступлению в школу на следующий учебный год.
Азат Гайнутдинов объявил сбор средств на покупку жилья для семьи, к благой акции присоединились благотворительные фонды, одним из первых откликнулся фонд с «Верой в будущее», к ним подключились и другие фонды республики, мечети Татарстана и отдельные бизнесмены.
«У меня с новой семьей никогда проблем не было»
— Рушания, как и когда вы попали в сектор Газа?
— Я до 19 лет жила в Казани, родилась в 1981 году. Потом меня познакомили с первым мужем. Я ходила в мечеть «Нур Ислам», мы были там одними из первых учеников, попала туда по инициативе мамы. Мой будущий муж там как раз преподавал маленьким детям арабский язык. Так и познакомились. Он доучился в Казанском медицинском университете, после этого мы уехали к нему на родину. Думали, что уезжаем временно, супруг хотел вернуться в Казань, чтобы учиться в аспирантуре, но не получилось по деньгам, поэтому так и остались в Палестине.
— Когда вы на личном опыте узнали, что такое война?
— В 2008 году случилась первая для меня война (операция «Литой свинец» — кодовое название израильской военной операции в секторе Газа, начавшейся 27 декабря 2008 года, — прим. ред.). Мужу дали новую скорую помощь, на которой он и работал: где слышал взрыв — выезжал туда и спасал этих людей. В итоге его ранило, и он от кровотечения умер. После этого два года жила в шоковом состоянии, мама мне говорила: «Давай бери детей и возвращайся, что ты будешь там делать без мужа?» А у меня родственники покойного супруга очень хорошие, они, наоборот, говорили, что и так потеряли сына, а без нас и вовсе не смогут прожить.
К моменту нашего приезда в маленьком домике общей площадью 67 метров резвились дети не только Закировой, но и ее сестры, здесь живут и пожилые родители нашей героини, всего 15 человек.
— В общем, вас уговорили остаться.
— Да, обычно у арабов в такой ситуации делают все, чтобы дети остались, а тут именно хотели, чтобы и я никуда не уезжала. А у меня с новой семьей никогда проблем не было, они меня как дочку любили и уважали.
Но в то лето, когда у меня убили мужа, я все же поехала в Казань, сказала свекру: «Папа, я поеду домой». Он очень боялся, что я не вернусь, но свекровь сказала: «Я Рушанию знаю, ей доверяю, пусть детей берет и едет». Она мне доверилась. Конечно, в Казани мне все говорили, что нужно остаться. Но я же обещала вернуться родителям покойного мужа, я же не обманщица, с обманом не будет хорошей жизни.
— Вы вернулись с детьми на Ближний Восток и еще раз вышли замуж?
— Я уехала в сектор Газа и там вышла замуж за старшего брата первого мужа. Там так принято, чтобы дети оставались в семье, чтобы к чужим людям не попадали. У него все братья хорошие, религиозные, чудесные. Мои дети от первого брака с дядей даже больше дружили, чем со мной, второй муж дал им воспитание, все намазы они совершали в мечети.
Но мужа убили совсем недавно, в ноябре, как разбомбили дом, в котором мы проживали…
— Вы узнали о смерти мужа уже после того, как уехали?
— Да, когда уже были в Каире. Дома как раз интернет появился после стольких дней отсутствия, прислали сообщение дочери. В секторе Газа интернет то появляется, то исчезает, нет возможности постоянно переписываться, напишут сообщение, а оно может только через несколько часов дойти. Я на прошлой неделе разговаривала с зятьями, они говорят, что, например, мою комнату просто-напросто разбомбили.
«Я самая последняя из иностранок осталась в Газе»
— Какой была обстановка 7 октября, когда ХАМАС начало атаку на Израиль?
— Я проснулась в 6 утра, как раз вот эти 5 тысяч ракет полетели со всех сторон в направлении Израиля. Я сразу поняла, что это не учения какие-то, а такое часто было, но подобного никогда не случалось. Все люди начали бегать, муку покупать, а ночью уже стали нас бомбить.
Я была против отъезда, муж настаивал, а я все откладывала. Пока мы решали, израильтяне зашли в южную часть сектора Газа, появился коридор, который на КПП «Рафах» на границе с Египтом ведет, а мы жили возле больницы «Аш-Шифа» (за практически разрушенную больницу в секторе Газа шли ожесточенные бои — прим. ред.). Говорили, что на пути по коридору много трупов лежит, на земле деньги, документы валяются, но нельзя ничего поднимать, а надо по пять часов стоять с поднятыми руками. Израильтяне по малейшему подозрению забирают людей, некоторые пропадают без вести.
Сейчас от Газы ничего не осталось, люди лежат под завалами, их вытащить не могут, техники нет, скорая не приезжает, больниц нет. Раненые умирают часто на месте, так как лечения нет. Могилы братские, всех закапывают в одном месте. Израильтяне разделили территорию на южную и северную, надо с северной ходить на южную, а там стоят их военные. Они сбрасывают листовки с требованием переходить на южную сторону.
Я все откладывала эвакуацию, но потом передала паспорта, посольство собирало наши имена, они ушли в Израиль на проверку, а там решали, кого пропустить, а кого — нет. Сказала мужу, что надо подождать, когда мы попадем в списки. Конечно, можно было и без этого через коридор пойти на южную сторону, но там обстановка еще хуже — ни воды, ни еды, а обратной дороги уже нет. С южной стороны на северную нельзя вернуться.
— Расскажите, как проходила сама эвакуация?
— Нам посольство России очень помогало. Еда, вода, гостиница, которые ждали на египетской границе, когда мы выйдем из Палестины. Нас довозили до определенной части на машине, потом говорили: «Садитесь на ослика». На нем довозили до того места, где танки стоят. Ты поднимаешь руки, в одной руке у тебя паспорт, налево-направо нельзя смотреть, только вперед, нельзя что-то подбирать с земли.
Мы пошли по этому коридору, там трупы — они там дней 10 лежали, их успели собаки растащить. Мне подруга говорила, что увидела инвалидную коляску, а там труп сидит, который собаки растерзали. Рядом трупы лошадей, осликов обожженных лежат. На земле валяются чемоданы, детские коляски… Детей нельзя в колясках везти, только на руках. Мы шли через трупы, которые гнили, там стоит специфический запах.
Израильтяне издалека начинают кричать: «Остановитесь, поднимите руки!» Проверяют паспорта. Поначалу нас даже развернули, потому что списки из посольства еще не дошли. Я самая последняя из иностранок осталась в Газе.
— Мужчины не могли пройти через этот коридор?
— Там мужчинам невозможно пройти коридор, очень большой риск. Они говорят, что лучше дома останутся и умрут, чем попадут в израильские тюрьмы. Но детей и стариков пускают. А так, когда мужчины в Египет выезжают, в обычные дни, египтяне забирают их на автобусах под контролем израильтян.
— Татарок не встречали из числа эвакуировавшихся?
— Россиян достаточно много, но татарка я была единственная…
Доехали мы до «Рафаха», там нас встретили представители посольства, эмчеэсовцы. Кстати, и русских людей я там особо не видела, может, они выезжали первой партией. В основном это были арабы, кто учился в России, получил тут гражданство, а потом женился на арабке и вернулся домой.
— Как вы думаете, какую цель преследует Израиль?
— Израиль хочет себе территорию Газы забрать, как я слышала, ее зачистить и построить себе туристический город, а землю отдать своим солдатам, которые сейчас воюют. После перемирия они хотят с Газой закончить, а потом перейти на южную сторону. Куда народ гнать? Не знаю, они хотят на Синайский полуостров их переселить, но египетский президент тоже нас не хочет принимать.
— У вас только российское гражданство?
— Там еще палестинское гражданство дают, я 7 лет его ждала. В секторе Газа было российское консульство, посольство в Рамалле, мы детям делали документы, они получили российское гражданство и заграничные паспорта.
— Вы в секторе Газа работали или только занимались семьей?
— У меня там маленький бизнес был. Я на AliExpress заказывала нитки и вышивала, у меня очень хорошие заказы были. А до этого работала в детском садике с яслями, подготовительными группами, а также с больными детьми.
— С арабским языком проблем не было?
— Я очень быстро выучила арабский, у меня даже акцента нет. Когда выхожу в город, то по лицу понимают, что иностранка, но начинаю разговаривать — удивляются. Я быстро дома выучила разговорный язык.
— Ваши дети знают русский язык?
— Старшие дочери понимают и отвечают, а 12-летняя дочь за один день русский алфавит выучила, уже читать начала. У нас в секторе Газа есть государственные и ооновские школы, мои дети ходили в ооновскую, там очень хорошие знания дают, правда, тяжело учиться. Там до 10-го класса учишься, потом 11–12-е классы оканчиваешь в государственной. Две старшие дочки школу окончили, старшая на медсестру учится, а вторая выучилась на переводчика с английского языка. Там у нас все было — университеты, больницы, очень красиво было, жизнь кипела. Блокада только была с 2013 года, со светом начались перебои…
— В целом как палестинцы относятся к иностранцам, живущим среди них?
— Нормально относятся, уважают. Даже когда мы по улице идем, радуются, пытаются с нами разговаривать. Вообще, палестинский народ очень добрый, я их очень люблю. Я всю дорогу плакала, когда покидала Газу, за весь палестинский народ плакала.
«Мы благодарны нашему посольству, там были американцы, их всех кинули»
— С каким ощущением возвращались назад?
— Я всю дорогу плакала, когда ехала, у меня такой большой знак вопроса был: куда я еду, зачем, как я буду, с кем, мужчины рядом со мной нет, вся ответственность на мне. Я же в России больше 10 лет не была, ни законов не знаю, ни порядков…
— И климат отличается…
— Мне он привычен, а вот детям… Они в футболках приехали, когда слезли с самолета МЧС — всех одеялами укрыли, нас одели. Когда сидели в автобусе три часа, нас держали, чтобы вся группа собралась, я чувствовала себя как труп. Радости никакой не было, в поезде опять все время проплакала.
Мы приехали сюда, в Казань, и я не думала, что меня будут встречать, а тут журналисты, все снимают. Мы благодарны нашему посольству, никто не ожидал такой помощи, там были американцы, нидерландцы, люди из разных стран, их всех кинули. Сидели американцы, я спрашиваю: «Почему не выходите?» Они сказали, что их всех Газа возвращает. Их страны даже не пытались бороться за своих граждан, дескать, если есть запрет, то возвращайтесь. А наше посольство сказало, что до последнего человека всех вытащат. Нас хорошо встретили, заселили в лучших отелях.
— Вы ожидали, что в Казани вас кто-то поддержит?
— Я не ожидала, была в шоке, руководитель «Приюта человека» Азат Гайнутдинов пришел к нам в день приезда. Я ничего не просила, у меня денег не было даже на карманные расходы. Нам израильтяне разрешили взять лишь одну сумку, я собрала только все основное. «Приют человека» помог, хвала Аллаху, Он мне всегда помогает, дает хороших людей. Они мне нашли работу, одна из стоматологических клиник уже бесплатно лечила зубы детям, а самое главное, обещали жилье. Здесь у нас домик — 67 квадратных метров, престарелые родители живут, племянники. Сказали, что половина суммы уже собрана. Младшим детям обещали помочь с репетиторами, они же ни русского, ни татарского языка не знают. Одной из старших дочек нашли работу учителя английского языка. Мы просто в растерянности, люди помогают как могут.
— Думаете о том, что еще вернетесь обратно?
— Там некуда возвращаться, одни руины, мужа нет, школ нет, дома нет, сейчас холода пошли, а там вообще отопления нет. В больнице всех отсоединили от аппаратов искусственного дыхания, всю ее разрушили. Кесарево сечение делают без наркоза, ампутируют ногу без наркоза, швы накладывают без наркоза. У нас родственники говорят, что лучше умереть, чем быть раненым, потому что помощи потом не найти. Нет лекарств, антисанитария, даже воды нет, чтобы раны промывать.
— Не хотите, чтобы в Казань приехали ваши зятья?
— Неизвестно, чем все закончится, зятья хотят сюда, они образованные — один юрист, другой журналист, он получил серьезное ранение. Больше всего обидно, что правители арабских стран молчат. Там завезли гуманитарную помощь в виде саванов, люди обиделись, плакали. Это вместо продуктов и топлива.
Альфред Мухаметрахимов
