Идеологические ловушки современного исламского мировоззрения
Сегодня в преодолении процессов радикализации проводится достаточно активная работа. Исламские интеллектуалы, как религиозные, так и светские, часто говорят и пишут о «джихаде» и его понимании в традиционном и радикальном дискурсах. Часто упоминается об идеях «такфира и хиджры» (обвинение в неверии и исход), в первую очередь, относительно деятельности таких организаций как ДАИШ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ). Радикальные группы обвиняют окружающий мир и самих мусульман в неверии, призывают покинуть места их традиционного проживания, переселившись «на землю обетованную». Только в ДАИШ (террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ), по их убеждению, можно оставаться полноценным верующим мусульманином. Здесь упрощенно используется сюжет из истории ислама, связанный с переселением пророка из Мекки в Медину в связи с конфликтом мусульман с язычниками.
Однако, по нашему убеждению, подобные идеологические построения находят благодатную почву на глубинных мировоззренческих установках, которыми пытаются обосновать религиозными догматами ислама. В частности, речь идет об упрощенной трактовке идеи джахилии (невежества, варварства, язычества и т.д.). Несмотря на то, что в традиционном понимании период невежества и язычества ассоциировался с доисламской историей (т.е. до ниспослания Корана и периода пророчества), сегодня в джахилии обвиняется все современное общество. Подобное понимание джахилии было связано с взглядами главных идеологов движения «Ихвануль муслимун» (Братьев мусульман). Дело даже не в том, что развитие подобных доктринальных установок способствует противопоставлению различных религиозных групп и их радикализации. Сегодня мы наблюдаем, как некоторые религиозные группы переносят вину и ответственность за личные неудачи, отсутствие способностей реализовать собственные устремления на других людей, целые социальные группы, государства, религии. Перенос вины на окружающее современное общество становится обычным защитным механизмом психологического характера. Причем подобные религиозные сюжеты о современной джахилии, иногда высказываются и традиционным духовенством, а порой представлены и в вполне умеренной исламской литературе.
Фактически речь идет об определенной идеологической ловушке, в которое попадает традиционное мусульманское духовенство, неосознанно распространяя подобные мировоззренческие конструкты. Именно это создает благоприятную почву для доработки подобных концепций в радикальном ключе с использованием сюжетов джихада, такфира, хиджры и т.д. В этом отношении требуются более четкие и адекватные богословские интерпретации состояния современного общества, в том числе мусульманского, которое в нынешней ситуации такое же многообразное, как и все человечество. В традиционном понимании ислама период джахилии был связан с язычеством, и он окончился после ниспослания Корана и начала пророческой миссии. Современное общество, при всех его противоречиях, трудно назвать варварским, языческим и т.д., хотя многие религиозные и морально-этические вопросы стоят достаточно остро.
Богословские сюжеты о «современном варварстве» в виде джахилии переплетаются и с другими религиозными сюжетами, которые требуют более четкого объяснения. Речь идет об интерпретации принципов веры и покаяния (иман ва тауба). Даже традиционным мусульманским духовенством очень часто отмечается, что принятие ислама, которое некоторыми напрямую ассоциируется с началом религиозной практики, ставит человека в совершенно новое положение ответственности перед Аллахом. В определенной интерпретации Сунны отмечается, что человек не будет отвечать за свои поступки в прошлой «доисламской жизни» (джахилии). В частности, подобной широкой интерпретации подвергается пророческое изречение, обращенное к мусульманам, которые до этого были язычникам. Используется следующий хадис: «Один человек спросил: «О, посланник Аллаха! Взыщется ли с нас за то, что мы совершали во времена невежества?» (Пророк (с.а.с.)) сказал: «С того, кто в Исламе совершал благое, не спросят за то, что он делал во времена невежества, а с того, кто в Исламе совершал скверное, спросят и за первое, и за последнее». В данном случае период джахилии ассоциировался с этапом жизни язычников до ниспослания Корана и пророческой миссии.
Кроме того, в Кораническом послании (сура о Судном дне – «Землетрясение»), достаточно четко указывается на ответственность человека за все совершенные поступки, которые внешне могли иметь мельчайшее проявление: «И кто сделал на вес пылинки добра, увидит его, и кто сделал на вес пылинки зла, увидит его». Таким образом, вопрос об ответственности человека перед Аллахом приобретает совершенно иное звучание. Упрощенные трактовки веры и покаяния приводят к совершенно непредсказуемым результатам. Даже этнические мусульмане, которые в определенный момент становятся практикующими, приобретают так называемый «синдром неофита» деля свою жизнь на «до» (период джахилии) и «после» (начало соблюдения основных предписаний ислама). У человека подсознательно вырабатывается мировоззренческая установка о собственной «непогрешимости» с момента начала религиозной практики и якобы жизни с «чистого лица», что формально снимает с него необходимость раскаяния за свои поступки, а это, с точки зрения психологов, важный фактор детерминации совести человека.
Есть и теолого-богословские установки ислама, которые в определенной интерпретации становятся частью манипуляционных технологий, используемых идеологами радикальных групп. В процессе вовлечения в радикальную деятельность часто особый упор делается на получении вознаграждения в потусторонней жизни. Зачастую верующие люди, приобщившиеся к радикальной идеологии, безоговорочно верят в получение «награды в раю» даже при совершении отдельных поступков, которые просто навязываются идеологами радикальных групп. Фактически воля этих людей в подобных практиках интерпретируется как воля Аллаха - такдир. Верующих просто убеждают, что достаточно отдельных поступков (к примеру, совершение суицидального акта терроризма), которые им предлагают осуществить идеологи радикальных групп, и в раю их будут ждать вечные наслаждения.
Проблема предопределения (такдира) остается наиболее сложной и, по нашему мнению, ключевым теологическим вопросом для осмысления современного исламского мировоззрения. Фактически некоторые примитивные интерпретации концепции такдира открыто используются для мотивации, в том числе, террористической деятельности. Радикальные идеологи убеждают верующего человека в том, что совершаемый им поступок – вступление в радикальную группу, участие в вооруженной борьбе или нажатие на кнопку пояса смертника – это поступки, предопределенные Аллахом, которых просто нельзя избежать. Подобной интерпретацией объясняется не только все случившееся с человеком, но и его будущие поступки, которые просто навязываются идеологами радикальных групп. В таком понимании предопределения с верующего человека фактически снимаются все моральные ограничения, поскольку он становится уверенным, что это не его личный выбор, за который придется отвечать в Судный день, а воля самого Аллаха. Собственно говоря, это и становится определенным мировоззренческим принципом у представителей радикальных групп.
Теологическая проблема осмысления такдира (предопределения) исторически была и продолжает оставаться самой сложной для богословской интерпретации. Изначально спор возник из попыток разрешить противоречие: за что несет ответственность верующий, если его судьба предопределена Аллахом? Подход последователей матуридитской школы вероучения в исламе дает основания в поиске новых концептуальных интерпретаций проблем такдира и воли человека. Последователи матуридизма признавали свободу воли (ирада) человека в присвоении действий, творимых Аллахом (касб), а так же наличие у личности свободы выбора (ихтияр). Переосмысление теологических постулатов предопределения (такдира) в контексте соотношения воли Аллаха и человека, свободы выбора личности приобретает главенствующий характер и включает в себя всю вышеуказанную проблематику веры, раскаяния, личной ответственности, вознаграждения, наказания и т.д.
Идеи такдира оказывают серьезное влияние на мировоззрение исламского сообщества, а через определенные интерпретации божественному предопределению зачастую придается фаталистический характер. Это обуславливает ослабление инициативности, личной мотивированности представителей мусульманского сообщества. При соединении такого понимания с интерпретацией современного общества как джахилии, комплекс подобных идей способствует выше обозначенной проблеме экстернализации, т.е. поискам внешних виновников в собственных неудачах. Подобные интерпретации религиозных взглядов подсознательно подводят некоторых представителей мусульманского сообщества к необходимости исключительного и постоянного страдания от современного мира джахилии (варварства) ради получения вознаграждения в потусторонней жизни. Все эти мировоззренческие установки достаточно легко оформляется в соответствующие радикальные религиозно-политические доктрины. В таком мировоззренческом обрамлении религиозного сознания полностью игнорируется необходимость активного включения представителей мусульманского сообщества в процессы современной интеллектуальной конкуренции, трудовой, любой другой хозяйственно-экономической активности.
Вся описанная концептуальная проблематика исламской мысли – это лишь малая часть тех вопросов, на которые придется искать ответы современной богословской мысли. Без рационально-философского осмысления современных процессов социкультурных трансформаций сложно выработать адекватные богословские концепции, отвечающие современным требованиям. Современная проблематика исламской теологии должна быть сосредоточена на изучении целого ряда социальных и гуманитарных научных направлений рационалистического характера. Только комплекс идей, выработанных благодаря переосмыслению классического исламского идейного наследия, изучению истории отечественной богословской мысли и рефлексии о современных проблемах нынешнего глобального общества, могут стать основой для формирования адекватной мировоззренческой модели у представителей мусульманского сообщества.
Ринат Патеев, директор Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан
