Мусульманская община (махалля) Центральной России
Народы, исповедовавшие ислам и организовывавшие свою жизнь и повседневный быт на основе шариата, в городах и сельских населенных пунктах объединялись в локальные мусульманские общины — махалли. Это образование представляет довольно сложное явление и несет в себе как градообразующую составляющую, так и элементы конфессиональной и соседской общины. Именно мечеть становилась одним из главных объединяющих факторов для мусульман, отправлявших здесь обязательные молитвы. Именно эта организация, оформлявшая общинный уклад, способствовала учреждению особого квартального самоуправления, призванного обеспечивать стабильное течение жизни в квартале, его соответствие обычаям и шариату.
Таким образом, махалля являлась своеобразной самоуправляющейся корпорацией, во многом определявшей жизнь всего мусульманского общества. Вместе с тем самостоятельность ее в рамках мусульманского государства «как особой формы организации религиозной общины» была чисто условной. Отсутствовал у махалли и какой-либо особый правовой статус. Регулирующие функции оставались за административно-государственным аппаратом, который определял всю политическую, духовную, экономическую жизнь, обеспечивал укрепление и жизнеспособность религии. В многоступенчатой иерархии могущественного сословия мусульманских священнослужителей приходские имамы реально имели право лишь на проповедь в обычные непраздничные дни недели и находились под фактическим контролем казиев, мухтасибов, а также хатибов соборных мечетей.
История формирования и развития махалли мусульман Центральной России начинается с момента принятия булгарами ислама в качестве официальной религии. При этом в процессе становления она испытала на себе как ближневосточное, так и среднеазиатское воздействие. Известна, в частности, высокая роль строителей и мастеров мусульманского Востока при возведении исламской столицы Волжской Булгарии, которые не могли не принести с собой элементы привычной им городской культуры. То же самое можно сказать о булгаро-татарских поселениях золотоордынского периода и Казанского ханства, являвшихся неотъемлемой и органичной частью мусульманской цивилизации. Можно предположить, что структурное деление жилого пространства татарских городов и селений было во многом идентичным ближневосточному: квартал — махалля — город в целом.
После присоединения Казанского ханства к Русскому государству, вплоть до XVIII века образование локальных мусульманских общин у поволжских татар в общем оставалось традиционным — несколько родовых гнезд кучевой застройки татарского аула или городской слободы по мере роста населения и увеличения площади объединялись в своеобразный квартал с собственной мечетью и священнослужителями. Впрочем, отдельные махалли возникали по корпоративному и территориально-производственному принципам: заводские, базарные, военные. Таким образом, в основе локализации мусульманских общин в этот период, как и во всем исламском мире, лежали родовые и родственные связи, принадлежность к определенному сословию, профессиональная деятельность.
Ситуация вокруг махали кардинально изменилась после потери татарами своей государственности. В новых условиях мусульманская община, по сути, оказалась единственным институтом, который не исчез и попытался адаптироваться к новым условиям. Это вполне естественно, поскольку татары для сохранения основ традиционного общества пытались использовать те структуры, которые не поддавались сиюминутному разрушению и были прочно вплетены в духовную жизнь народа.
Правда, мусульманская община претерпела кардинальные изменения. В условиях государственности она выступала гарантом сохранения исламских ценностей, являясь как бы определенным противовесом верховной власти, тяготеющим к светским принципам в управлении. Община в условиях мусульманской формы правления могла быть чисто духовно-вероисповедной, а не политической ассоциацией.
Она, безусловно, будучи связанной с политическими институтами, призвана была сохранить ислам как совокупность религиозной веры и системы поведенческих предписаний, напрямую не связывая его с институтами власти и политикой. В условиях отсутствия государственности и тем более в иноверческой среде мусульманская община должна была выполнять и иные, не присущие ей функции. Правда, и со второй половины ХVI–до конца ХVIII вв. мусульманская община татар пыталась выжить за счет создания закрытого общества, проповедующего ислам как мистическое знание, как исключительную и вселенскую религию, требующую полнейшего повиновения Богу.
Но постепенно стало ясно, что татарское общество нуждалось в других социальных ориентирах. Мусульманская община больше приобретает черты социальной общности. Община, по словам Исмаила Гаспринского, «представляет собою миниатюрное государство с прочной связью частей с целым и имеет свои законы, обычаи, общественные порядки, учреждения и традиции, поддерживаемые в постоянной силе и свежести духом исламизма. Община эта имеет свои власти в лице старшин и всего прихода, не нуждающиеся в высшем признании, ибо авторитет этой власти.
Рафик Мухаметшин. "История ислама в России"
