Тюркская история Египта: Мечеть Захираддина Бейбарса
Однажды мне довелось прогуливаться со своими коллегами по вечернему Каиру. Улицы уже были свободны от машин, уставшие от жары и солнца деревья отдыхали в покое вечерней темноты, продавцы закрывали свои лавки.
Мы шли по середине одной из улиц, идущих параллельно набережной Нила, и негромко разговаривали между собой. Вдруг один из продавцов, услышав русскую речь, поинтересовался:
– О! Русские! Из России? – молодой каирец, как и многие его сограждане, неплохо владел русским языком, поэтому неудивительно, что он безошибочно угадал откуда мы.
– Да, мы из России, но мы не русские, – ответил ему я, неосознанно продолжая выполнять обязанности переводчика нашей группы.
– А кто же вы? – удивился наш любознательный собеседник.
– Мы – татары. Знаешь таких? – ответил я вопросом на вопрос.
– Татары? Конечно знаю – мамлюки!
Во время работы в Каире мне не раз приходилось убеждаться в том, насколько почтительно египтяне относятся не только к прошлому своей страны, но и к отдельным ее страницам, в частности к мамлюкам. Показательно, что в описанном выше случае молодой каирец, услышав слово «татары», буквально на уровне рефлекса выпалил местное определение этого слова – «мамлюки».
Надо признать, что уважение, которое египтяне питают к мамлюкскому периоду истории Египта, к той выдающейся роли, которую мамлюки сыграли в развитии этой страны, к именам выдающихся представителей мамлюкского сосословия, явление весьма заметное. И это уважение дает о себе знать всякий раз, когда твой египетский собеседник вдруг узнает о том, что ты – татарин. При этом не секрет, что во внешнем арабском мире бытует несколько иное отношение к татарам, и оно восходит к нашествию монголов, в свое время предавших огню и мечу цветущие земли арабского халифата. Поговорка «Айна татар – хунак хатар» («Где татарин, там – опасность») до сих пор, нет-нет, да и слетает с языка гордых арабов. Привычная, в общем-то ситуация, и потому нет желания вступать в спор и кого-то переубеждать. В конце концов, предрассудки – самая живучая вещь в мире.
Однако в Египте, как мы видим, совсем другое дело: здесь тюркский цивилизационный компонент очень плотно переплетен с местной культурой и уходит в глубокую историю страны. И те, кто эту историю помнит, в большинстве своем не являются этническими арабами. Они – египтяне, арабизированные потомки древнего народа, населявшего благодатную долину реки Нил еще во времена многотысячелетнего господства фараонов. Можно было бы назвать их коптами, но таковыми являются лишь египтяне-христиане, которые до сих пор живут достаточно замкнуто, не перемешиваясь с египтянами-мусульманами. В свою очередь, египтяне-мусульмане за века исламской истории Египта весьма далеко ушли от этнически чистокровного коптского прошлого. В исламскую эпоху Египет представлял собой этнический «плавильный котел», в котором и сформировался облик современных египтян. В их лицах можно разглядеть характерные черты тюрков, арабов, кавказцев, славян и других народов.
Вспоминается еще один эпизод, который хорошо иллюстрирует отношение современных каирцев к тюркской истории их страны. Наш гид, который, конечно же знал, кто мы и откуда, настоятельно рекомендовал нам посетить мечеть султана Бейбарса, нашего знаменитого тюркского предка, выходца из Золотой Орды, который был продан в качестве раба, после чего судьба привела его в Каир, где он стал правителем Египта и Сирии. Удивительная судьба, не так ли?
Конечно же, мы последовали совету гида и поехали в мечеть Бейбарса. Мечеть была пуста. В ее стенах находились лишь два сторожа и группа мусульманок. На каменных полах расстелены пыльные затоптанные ковры, во внутреннем дворе мечети раскинулось болото, в котором во всю буйствуют камыши.
Мое внимание привлекли украшения на стенах мечети. Что-то неуловимо родное и знакомое чувствовал я, разглядывая эти стилизованные деревья, которые, как потом выяснилось, представляли собой Древо жизни – традиционный космогонический символ древних тюрков в двух исполнениях.
Все в этой мечети свидетельствует о ее древности: стены, проемы окон, колонны, аркады крытых галерей. Запустение невидимой паутиной грусти окутывает не только древние стены, но даже воздух здесь пропитан странным смешением духа заброшенности и былого величия этого места…
Ну вот, кажется, все осмотрено и пришла пора покинуть этот уютный уголок, хранящий память о давно ушедших людях, их жизнях и подвигах. Служитель поднимается, чтобы проводить нашу группу, и я прощаюсь с ним на арабском языке. Сторож явно не ожидал от туриста знания его родного языка и заметно оживился:
– Мин эйн антум? (Откуда вы?)
Узнав, что мы – татары из России, он говорит мне:
– Ты не увидел главного! Это обязательно нужно увидеть! Сулнат Бейбарс – ваш предок! Пойдем со мной, я покажу тебе то место, где совершал молитву великий Бейбарс! – произносит он с волнительным почтением, увлекая меня в ту часть мечети, которая, как оказалось, является наиболее древней.
– Взгляни сюда! – сторож указывает на стену, в которой сделана высокая ниша. – Вот это – тот самый михраб, перед которым совершал намаз султан Бейбарс!
Сказав это, сторож почтительно замирает, исполненный чувством выполненного долга перед своим знаменитым предком.
Я запечатлеваю это памятное место на свой фотоаппарат, еще раз удивляясь тому, что даже простой сторож, едва услышав от меня ключевое слово «татары», считает своим долгом показать мне место, где молился мой великий соплеменник, султан Бейбарс.
Воистину, наши предки, хоть и были пришельцами на этой благодатной земле, тем не менее, сделали для нее столько хорошего и полезного, что благодарные потомки до сих пор помнят и чтут их имена.
(продолжение следует)
Айдар Хайрутдинов
Интересная статья? Пожалуйста, сделайте репост в соцсетях!
