Муфтий Абдассалям: слуга царю, брат мусульманам
Деятели религии – риджаль-ад-дин появились среди мусульман Поволжья задолго до исчезновения их государственности, но с исчезновением татарско-мусульманской аристократии они выдвинулись на первый план, так как только они обладали авторитетом и могли регулировать повседневную жизнь людей с помощью фетв. Российские власти после ряда безуспешных попыток уничтожить ислам решили поставить риджаль-ад-дин себе на службу чтобы с их помощью контролировать развитие ислама и самих мусульман, сохраняя их лояльность.
Для этих целей Екатериной II в 1773 году был издан указ о веротерпимости, а в 1789 году в Уфе было создано Духовное магометанское собрание, которое подчинялось сначала оренбургскому губернатору, с 1803 года - Святейшему Синоду в Санкт-Петербурге, а с 1810 года – Главному управлению духовных дел иностранных исповеданий, которое с 1832 года вместе муфтиятом вошло в состав Министерства внутренних дел. Муфтий являлся государственным служащим и получал жалованье. С другой стороны он являлся и главой мусульман. И здесь перед каждым из них вставала дилемма: с одной стороны учитывать интересы государства, а с другой – служить мусульманам. Примером того, как это удачно удавалось сочетать, служит деятельность второго муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания Абдассаляма бин Абдаррахима (Габдессаляма Габдрахимова). Он занимал пост муфтия 15 лет - с 1825 по 1840 года.
Абдассалям родился деревне около Бугульмы и там получил начальное религиозное образование. Затем он учился в Казани у Ибрахима бин Худжаша а после - в Каргалы, у шейха Абдаррахмана бин Мухаммадшарифа аль-Хан-Кирмани. Когда в Оренбурге в 1799 году была открыта мечеть, Абдассалям был направлен туда для исполнения обязанностей муллы.
Абдассалам был дружен с туркменским султаном Пир 'Али бин Нур-'Али, которому помогал вести переписку с российским императором. В 1801 году Пир Али предложил царю построить в Оренбурге мечеть, чтобы город, который служил перевалочным пунктом для товаров, доставляемых из Туркестана в Россию, стал «витриной» европейской цивилизации для мусульман, прибывающих туда. Александр I не только одобрил строительство каменной мечети, но и выделил средства для этой цели. Абдассалям после окончания строительства в 1804 году был назначен в ней ахундом.
В течение 20 лет Абдассалам не только служил муллой в этой мечети, но также принимал участие в работе Оренбургской Приграничной комиссии. За службу России его неоднократно награждали денежными премиями и благодарностями. Его освободили от уплаты подушной подати и пожаловали ему титул тархана. С 1823 года он официально числился членом Комиссии по киргизским делам и вел переговоры с правителем Малой Орды Шир Тази-ханом.
В 1825 году он был назначен муфтием и сразу же принялся за строительство мечети в Уфе.
Будучи фактически посредником между российскими властями и мусульманским населением, он искренне старался принести пользу своим единоверцам, соблюдая при этом лояльность государству.
В 1831 году Оренбургский военный губернатор Сухтелен озаботился состоянием здоровья башкир и мещеряков, числившихся в Башкиро-мещеряцком войске: «…Из иноверцев для поступления на службу более 3-ей части по медицинскому свидетельству отвергаются по телесным заболеваниям…». Выход он видел в направлении «молодых людей из иноверцев в Казанский университет для обучения познаниям в медицине и преимущественно практическому лечению» и обратился к Абдассаляму, чтобы тот «согласно своего магометанского закона» разъяснил своим единоверцам сложившуюся ситуацию. Муфтий подготовил и издал соответствующую для данной ситуации фетву: «Все мусульмане, которые прочтут или услышат сию фетву, в которой описывается обучение полезному и необходимому искусству излечения, должны без малейшего ослушания привести ее к исполнению и употребить все свои усилия, дабы были посланы в Казанский университет для обучения по медицинской части 14-15-летние юноши из мусульман. Ибо как здравомыслием, так и общим мнением ученых доказано, что познание медицинской науки нужно и необходимо…. Человек должен знать о медицине столько, чтобы удержаться от всего, что может повредить его тело….». Он также велел ахундам, чтобы те распространяли ее среди населения.
Однако мусульмане неохотно посылали своих детей на учебу, говоря, что учеба в университете никак не подходит их кочевому образу жизни. Поэтому Абдассалям издал новую фетву, в которой говорилось, что мусульмане должны повиноваться властям, и дал оценку медицине с точки зрения мусульманского права. Согласно некоторым хадисам, пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) обращал внимание на то, что «от любой болезни существует лекарственное средство». При этом в обоснование своей точки зрения муфтий процитировал выдержки из медицинского труда Мугни шарх муджиз, согласно которому медицина ('ильм ат-тибб) после теологии (аль-'ильм ал-илахи) является самой благородной наукой. Он также обратил внимание на следующее высказывание Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует): «Никогда не иди в ту землю, в которой нет султана или правителя, и говорят также: где нет опытного врача». В конце фетвы приводится цитата из ал-Хадими (Фатава татарханийа), согласно которому медицина с правовой точки зрения является «общественной обязанностью» (фард кифайа), которую любое мусульманское сообщество должно прилежно выполнять.
Муфтий Абдассалам, будучи мудрым человеком, понимал, что приобщить мусульман к научному прогрессу можно только в рамках российского университетского образования. При этом он прибегал исключительно к исламской правовой аргументации.
Его усердие не осталось незамеченным, и в 1831 году по указу царя он был награжден золотой Андреевской медалью с бриллиантами на голубой ленте.
Летом 1832 года в ответ на жалобу оренбургского губернатора Жуковского о том, что мусульмане плохо проводят весенний сев, и это может привести к неурожаю, муфтий вынес фетву, в которой, опираясь на тексты Корана, изречения пророков (переведенные им самим на тюркский язык), другие тексты доказывал необходимость хорошо трудиться (касб). Ссылаясь на ханафитский правовой трактат Мафатих ал-джинан шарх шир'ат аль-ислам, муфтий указал, что труд и активность (харака) не только спасают семьи от бедности, но и делают возможным накопление капитала (зиядат ра'с аль-мал) и защищают от моральной деградации, которой в ряде случаев подвержены бедняки.
Кроме того, в своих фетвах муфтий осуждал членовредительство с целью избежать службы в армии.
Однако, поддерживая инициативы властей, муфтий не снимал с себя ответственности за моральное состояние российских мусульман. В кратком сборнике советов и наставлений (насихатнама), составленном в 1833 году, он обращается к ахундам, мухтасибам и улама с призывом постоянно наставлять своих прихожан на путь высокой мусульманской нравственности и применять на практике все благочестивые указания. Основываясь на трудах ханафитских факихов, он подчеркивает, что «стремление к доброму и воздержание от плохого принадлежат к самым насущным обязанностям верующих, смешавшихся с остальными людьми». Тот, кто не хочет следовать путем, предписанным Кораном и Сунной, будет подвергнут Божьему наказанию, и молитвы такого человека никогда более не будут услышаны Богом.
Ссылаясь на Коран и хадисы, муфтий обращается к подчиненным ему муллам с наставлением отказаться от любимых, но все же не мусульманских народных праздников:
«Те деяния, которые [в шари'а] определены как запретные (харам), запрещайте, и держитесь подальше от нечестивых поступков (бид'а)! Строго-настрого запрещайте пагубные совместные собрания (фисык вэ фасад межлеслэре), на которые собираются в одном месте или в поле (сахра) и там предаются разного рода удовольствиям и играм (лаху ва ла'аб), и куда вы даже приводите женщин и детей. И, кроме того, я должен предостеречь вас от прочих запретных и противоречащих шар'иа дел, от бунта против Бога (ма'сияйат) и от греха (зияде ихтият ва ихтираз идэсиз), поскольку все, что противоречит шар'иа, и есть бунт (против Бога); слушать звуки тех сборищ, где предаются удовольствиям, как и звуки (барабанных) палочек и тому подобные звуки - запрещено, и это есть бунт!».
При Абдассаляме работа Оренбургского духовного собрания стабилизировалась, увеличилось его финансирование со стороны государства. Следует также отметить, что муфтий увлекался астрономией и на чердаке своего дома держал телескоп.
Его преемникам не удалось сохранить сбалансированный курс духовного собрания на соблюдение интересов и государства, и верующих. Последующие муфтии все больше и больше превращались в чиновников.
При написании статьи использованы материалы: А. Сайгафаров «О первых медиках края», Баймакский вестник, 21 ноября 2007 г., Кемпер М. Суфии и ученые в Татарстане и Башкортостане. Исламский дискурс под русским господством. – К., 2008.
Ильдар Мухамеджанов
Что Вы думаете об этом?
Оставьте свой комментарий.
