Россия и Турция в Центральной Азии: партнерство или соперничество?
Втянутые в сложный процесс геополитического балансирования, постсоветские государства Центральной Азии стараются по возможности дистанцироваться от привязки к одному мировому или региональному центру, сохранять ровные отношения со всеми внешними силами, представленными в регионе. Между тем обстановка здесь во многом будет определяться последствиями вывода из Афганистана сил международной коалиции: начатая в этой стране в 2001 г. военная операция в 2014 г. вступила в завершающую стадию.
В свете этого события большое значение приобретает оценка ситуации в сфере безопасности в Центральной Азии. Исходящие из региона вызовы в наибольшей степени актуальны для России, поскольку Центральная Азия имеет для нее немалую ценность как с точки зрения геополитики, так и с точки зрения экономики. Но и для такой влиятельной региональной державы, как Турция, заинтересованной в развитии экономического, политического и культурного сотрудничества и с Россией, и с центральноазиатскими государствами, важно сохранение стабильности в регионе после вывода из Афганистана иностранных войск.
Афганские вызовы Центральной Азии
Хотя на ближайшую перспективу не прослеживается прямая и непосредственная связь государств Центральной Азии с внутренними процессами в Афганистане (борьбой за власть, межэтническим, межклановым и межрелигиозным противоборством), фактор соседства с этой страной влияет на многие проблемы региона. Ведь в случае возобновления в Афганистане после 2014 г. крупномасштабной гражданской войны возрастает опасность распространения боевых действий на территорию граничащих с ним центральноазиатских государств (Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана) и даже на более отдаленные территории Казахстана и Кыргызстана. Сложности могут создать этнические узбеки и таджики из состава военизированных формирований оппозиции (например, из Исламского движения Узбекистана и пр.), действующих в недоступных для правительственных войск «серых зонах» Афганистана и Пакистана.
Опасной видится и гипотетическая перспектива прихода к власти в Афганистане исламистских сил, что может привести к радикализации центральноазиатской уммы, активизации исламистских радикальных движений, часто связанных с организациями транснационального терроризма. Наконец, сохраняется угроза усиления наркопроизводства и наркотрафика в Центральной Азии – фактора, способствующего коррупции и дестабилизирующего внутриполитическую жизнь государств.
Внешние угрозы политической стабильности в Центральной Азии в значительной степени усугубляются эндогенными факторами – быстро накапливающейся в странах региона критической массой внутренних проблем. В их числе – внутриполитическая и социально-экономическая нестабильность, имеющая такие составляющие, как межэтническая и межклановая напряженность, противостояние региональных элит и кланов, обнищание населения и углубляющийся разрыв в доходах, растущие социальные диспропорции, коррупция, низкая эффективность государственных структур.
Исходящие из Центральной Азии вызовы безопасности, связанные как с внешним фактором (Афганистан), так и с внутренними социально-экономическими и политическими проблемами, для России и Турции имеют неодинаковую значимость. Россия считает первоочередными вызовами наркотрафик, религиозный экстремизм, нелегальное перемещение людей и товаров, идущих через регион в том числе транзитом (особенно из Китая). Для Турции как участницы Международных сил содействия безопасности в Афганистане приоритетом служит обеспечение в Центральной Азии стабильности, при которой ничто не будет угрожать турецким экономическим и энергетическим проектам. На официальном уровне Турция обращает внимание и на такую угрозу, как проникновение в страны региона радикального исламизма, поскольку для нее самой эта угроза сохраняет актуальность.
Россия и Турция стремятся обезопасить себя и регион от существующих и потенциальных вызовов и угроз. В плане стабилизации обстановки надежды возлагаются на реализацию экономических, энергетических, дорожно-транспортных проектов, на активизацию деятельности региональных структур безопасности. Участие в них России и Турции способно помочь решению многих проблем безопасности. Этому благоприятствует позитивная динамика двусторонних российско-турецких отношений. По ряду направлений уже сложились условия для многопланового стратегического партнерства России и Турции.
Россия занимает устойчивое второе место (32,7 млрд долл. в 2013 г.) во внешнеторговом обороте с Турцией, которая в свою очередь находится на восьмом месте среди иностранных торговых партнеров России. Благоприятный политический и деловой климат создают успешно функционирующие институты межгосударственного взаимодействия, например, Совет сотрудничества высшего уровня, учрежденный в мае 2010 г. и возглавляемый президентами двух стран. Пятое заседание Совета состоялось 1 декабря 2014 г. в Анкаре с участием президента России.
Во внешнеполитическом плане Россию и Турцию сближает негативное отношение к возможному проникновению в регионы Центральной Азии, Южного Кавказа и Черноморского бассейна внерегиональных игроков в случае дестабилизации там обстановки.
Отношения Турции со странами региона
Хотя Турция демонстрирует странам Центральной Азии «пример успешного функционирования светской политической системы с элементами демократии западного типа, которой удалось в условиях доминирования в обществе приверженцев ислама провести рыночные преобразования», ее присутствие в регионе ограничено вследствие слабого инвестиционного потенциала. В 2010 г. общий объем турецкой торговли со странами Центральной Азии составил 6,5 млрд долл., а объем турецких инвестиций – 4,7 млрд долл., и с тех пор ситуация мало изменилась. Некоторым центральноазиатским государствам Турция предоставляет финансовую помощь в виде грантов, кредитов и технической поддержки. В 1992 г. было создано правительственное Турецкое агентство по сотрудничеству и развитию (ТИКА), которое занимается продвижением социально-экономических программ в 30 странах-партнерах, включая центральноазиатские. Цель этих программ – преодоление бедности и достижение устойчивого развития в странах-получателях турецкой помощи.
Энергетические и экономические проблемы относятся к компетенции учрежденного в 2009 г. в Стамбуле Совета сотрудничества тюркоязычных государств, в состав которого входят Азербайджан, Турция, Казахстан, Туркменистан и Кыргызстан. В начале июня 2014 г. на IV саммите Совета в турецком Бодруме обсуждалась, в частности, возможность транспортировки каспийских углеводородов в Европу. По результатам саммита была подписана декларация «Тюркский совет – современный Шелковый путь». Это один из этапов реализации запущенного в 2008 г. министерством промышленности и торговли Турции проекта «Шелковой путь», в котором наряду с другими странами участвуют Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Цель проекта – связать европейские и азиатские рынки, фокусируя внимание на проблемах в сферах транспорта, безопасности, логистики, пограничных таможенных процедур. Несмотря на усилия Турции по развитию экономического сотрудничества с Центральной Азией, оно в целом несопоставимо с экономическим влиянием более мощных игроков – Китая, США, ЕС, России, других стран, имеющих свои интересы в регионе.
Не связывая себя в Центральной Азии крупномасштабными проектами, Турция предпочитает продвигать – с использованием элементов «мягкой силы» – коммерческие, культурные и образовательные программы. При этом она опирается на формально негосударственные, но активно поддерживаемые турецким правительством структуры. Так, в Центральной Азии действуют созданные по предложению Н. Назарбаева Парламентская ассамблея тюркоязычных стран, Совет старейшин, Всемирная ассамблея тюркских народов, которая занимается изучением общих исторических корней тюркской культуры. Международная организация по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ), основанная в 1993 г. в Алматы, по принципам работы приближается к ЮНЕСКО, но не ограничивает свою деятельность культурно-просветительской сферой. В центре ее внимания находятся также вопросы политических и торгово-экономических отношений между тюркоязычными странами Центральной Азии. Однако если на официальном уровне, особенно в Казахстане, деятельность ТЮРКСОЙ и других турецких организаций оценивается в целом положительно, то у некоторых представителей гражданского общества проникновение Турции не только в культурную и экономическую, но и в идеологическую сферу жизни Центральной Азии вызывает тревогу. Они ассоциируют это проникновение с угрозой распространения смешанных с исламизмом идей пантюркизма, что представляет вызов устоявшейся во всех центральноазиатских государствах светской парадигме.
Так, в январе 2013 г. в Баку по инициативе Турции была учреждена Евразийская ассоциация правоохранительных органов с военным статусом (ТАКМ). Организация нацелена на сотрудничество входящих в нее государств в деле противодействия организованной преступности, террористической и контрабандной деятельности, активности радикальных групп. Особо подчеркивается некорректность сравнения данной ассоциации с НАТО или ОБСЕ, поскольку в отличие от них ТАКМ намерена действовать строго в территориальных пределах стран-участниц. Деятельность ассоциации «не направлена против какой-либо страны или организации» и не предполагает, как отмечается в турецких СМИ, противостояния России, Китаю или НАТО.
Из центральноазиатских государств наиболее продвинутые отношения у Турции с Казахстаном. В перспективе в сотрудничестве с ним Турция рассчитывает сформировать единое политико-экономическое пространство для всех тюркских государств (не только центральноазиатских) – с общим рынком, единой региональной энергосистемой, системой транспортировки энергоресурсов. В определенном смысле такой «тюркский проект» (равно как и выдвинутая в сентябре 2013 г. председателем КНР Си Цзиньпином идея включения центральноазиатских государств в экономический пояс Великого Шелкового пути) становится конкурентом интеграционных планов России по созданию Евразийского экономического союза. Однако с учетом того, что состав стран-участниц и цели этих проектов частично совпадают, они могут взаимно дополнять друг друга, оказывать взаимное содействие, разрабатывая для центральноазиатских государств стратегию реагирования на внутренние и внешние вызовы и риски.
Предпосылки сотрудничества России и Турции в регионе
Центральноазиатский регион представляет ценность и для России, и для Турции. Здесь их сотрудничеству благоприятствует ряд объективных факторов:
- Выгодное географическое положение Турции, которая контролирует Черноморские проливы и играет роль своеобразного моста между Европой и Азией, что открывает перед Россией и странами Центральной Азии дополнительные возможности в плане реализации собственных экономических и политических интересов.
- Россия и Турция, продвигая каждая свои проекты региональной кооперации и создавая атмосферу доверия и взаимной заинтересованности всех участников интеграционных процессов, способствуют снижению напряженности в регионе.
- Турция и Россия как крупные евразийские государства со значительным мусульманским населением способны играть роль посредников в отношениях между странами Центральной Азии, Западом и миром ислама.
- Многовекторная политика, взятая на вооружение всеми центральноазиатскими государствами, может быть использована Россией и Турцией для углубленного сотрудничества со странами региона в двустороннем формате.
Наконец, благоприятное восприятие России и Турции в Центральной Азии обусловлено их достаточно нейтральной и более сдержанной – по сравнению с зачастую менторским подходом стран Запада – позицией в отношении внутриполитических процессов в регионе (выборы, права человека, демократические преобразования, «цветные революции» и пр.).
Основа для российско-турецкого сотрудничества с государствами Центральной Азии – активное неприятие ими радикального исламизма. Как Россия, так и Турция по-прежнему заинтересованы в том, чтобы политические системы центральноазиатских государств сохраняли светский характер, чем в определенной мере способствовали бы ликвидации потенциальной нестабильности в соседнем Афганистане. При этом Россия – одна из немногих мировых держав, которая продолжает серьезно заботиться о безопасности Центральной Азии, гарантируя ее Казахстану, Кыргызстану и Таджикистану в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), других структур, включая ШОС. Именно формат Шанхайской организации сотрудничества, в которой Турция участвует с 26 апреля 2013 г. в статусе партнера по диалогу, представляется наиболее перспективным для сотрудничества России (к ней в сентябре 2014 г. перешло годичное председательство в ШОС) и Турции в плане поддержания безопасности в регионе. Несмотря на то, что сирийская проблема развела на время позиции Турции и таких крупных участников ШОС, как Россия и Китай, в условиях новых вызовов региональная организация масштаба ШОС приобретает для Турции очень большое значение. Положенное в основу деятельности Организации противодействие «трем силам зла» (терроризму, сепаратизму и экстремизму) может стать важной основой для российско-турецкого взаимодействия в Центральной Азии.
Сферы взаимодействия
Новые возможности в плане увеличения торгово-экономических контактов, а также получения доступа к рынкам Сибири и Китая открываются для Турции в инициируемых Россией совместно с Белоруссией и Казахстаном проектах углубленной экономической интеграции в рамках Таможенного союза/Евразийского экономического союза (ТС/ЕАЭС), к которым планируют присоединиться с 2015 г. Кыргызстан, Таджикистан и Армения. Турецкая сторона объявила о готовности обсудить возможности создания зоны свободной торговли России и Турции, о чем сообщил министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев после переговоров с турецким министром экономики Нихатом Зейбеки в июле 2014 г. Последний не исключил, что Турция, состоящая в таможенном союзе с ЕС, присоединится к такому же союзу, но евразийскому. Между тем в своей инаугурационной речи сразу после избрания 10 августа 2014 г. президентом Реджеп Эрдоган заявил, что «путь Турции в ЕС будет продолжен».
Есть несколько направлений, по которым открываются перспективы для российско-турецкого взаимодействия.
- Во-первых, это сотрудничество двух стран в рамках евразийской интеграции (ТС, ЕАЭС), где особую роль могут сыграть экономические министерства и государственные структуры России и Казахстана, заинтересованные в интенсификации торгово-экономических отношений с Турцией в энергетике, торговле, туризме.
- Во-вторых, это энергетические проекты с участием России, центральноазиатских государств-экспортеров (Казахстана, Туркменистана, Узбекистана), а также Турции как крупнейшей в Евразии страны-транзитера энергоресурсов.
- В-третьих, это сотрудничество военных и дипломатических ведомств России и Турции в сфере поддержания региональной безопасности. Поскольку основной на краткосрочную перспективу здесь видится проблема отражения потенциальных угроз из Афганистана после завершения там в 2014 г. миссии США и Международных сил содействия безопасности, решать эту проблему наиболее оптимальным образом можно будет в рамках ШОС, куда наряду с Россией и центральноазиатскими государствами входят Турция и Афганистан.
- В-четвертых, определенные возможности для сотрудничества открываются перед Россией и Турцией в Центральной Азии в сфере противодействия преступности, незаконному обороту наркотиков, нелегальному перемещению людей, товаров, оружия и пр. Подобное взаимодействие может быть осуществлено по линии правоохранительных структур России (Министерство внутренних дел, Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, Федеральная миграционная служба) и соответствующих государственных структур Турции, а также курируемой ею ТАК.
Турция и Россия смогут расширить двустороннее сотрудничество в Центральной Азии, если им удастся оградить эти связи от политических разногласий и давления со стороны США и некоторых европейских стран, которые ревниво относятся к возможности формирования такого партнерства. Учитывая характер новых вызовов, возникающих в связи с непредсказуемой ситуацией в Афганистане после 2014 г., Россия могла бы и дальше развивать сотрудничество с Турцией в регионе, несмотря на сохраняющиеся разногласия с ней по ряду международных проблем. Тем более что в целом конфликта интересов между Турцией и Россией в регионе нет, и речь может идти лишь о частичном разграничении сфер влияния.
Поскольку внешнеполитические приоритеты Турции на постсоветском пространстве сфокусированы в большей мере на Кавказской и Черноморско-Каспийской геополитических зонах, в то время как для России эти зоны, так же как центральноазиатская и европейская части СНГ, в равной степени приоритетны, российско-турецкое взаимодействие в Центральной Азии имеет определенные ограничители и пределы. Да и сами по себе масштабы сотрудничества двух стран в этом регионе не столь велики.
К тому же оба государства преследуют в Центральной Азии собственные, часто несовпадающие цели. Различаются в культурно-цивилизационном плане и их приоритеты.
Россия стремится с помощью «мягкой силы» расширить в Центральной Азии ареал влияния русского языка, русской культуры, создать, опираясь на общую для народов России и центральноазиатских государств историю, атмосферу политического союзничества и партнерства. Турция же продвигает идею «общего тюркского дома», единый для Турции и центральноазиатских государств (тюркский) язык, форсирует переход стран региона с кириллицы на латиницу и пр. Тем самым она стремится утвердить себя в Центральной Азии в качестве нового центра культурного и политического притяжения и даже, возможно, мотора альтернативного российскому «общетюркского» интеграционного проекта.
Таким образом, о полноценном партнерстве между двумя государствами в Центральной Азии говорить пока преждевременно. Применительно к этому региону речь скорее можно вести о российско-турецком конкурентном соперничестве, особенно в таких сферах, как энергетика, культура, экономическая интеграция.
Дина Малышева, д.полит.н., главный научный сотрудник Центра политических систем и культур факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт "РСМД"
Полезная статья? Пожалуйста, сделайте репост!
