"Начинающим мусульманам не стоит углубляться в изучение сект. Пусть это останется специалистам "
Влияет ли межнациональный брак на проявление религиозного радикализма или же такие семьи представляют собой наглядный пример восприятия культурного многообразия? Какую роль в формировании террористического мышления молодых людей играет религиозное образование и как повысить его уровень? Каким образом можно предупредить проявления радикализма в России?
Желание найти ответы на такие непростые вопросы собрало представителей религиозных и научных структур вместе, за одним столом, в Академии наук Республики Татарстан.
– Каковы межэтнические, межконфессиональные отношения в Республике Татарстан? По итогам опроса мы можем отметить, что никаких проблем в этой сфере нет – ознакомила своих коллег с результатами Роза Нуруллина, ведущий научный сотрудник ЦИИ АН РТ. – Здесь сказывается поликонфессиональный состав нашего региона.
Гузель Галеева, ведущий научный сотрудник Центра семьи и демографии АНРТ, в свою очередь, более подробно остановилась на последствиях смешанных браков.
– Ислам категорически запрещает мусульманке выходить замуж за последователя иной религии. В Коране мы можем найти много аятов, в которых говорится о недопустимости брака между мусульманами и язычниками.
Создание межконфессиональных браков имеет много отрицательных и положительных сторон. С одной стороны, это брак, основанный на любви и страсти. Влюбленные в данном случае не видят никаких сложностей. С другой стороны, у данных браков в дальнейшем появляется немало препятствий.
– Мнение верующих родителей, которые настаивают на обряде бракосочетания согласно религии, вопросе выбора религиозной принадлежности своим детям, проведения иных религиозных обрядовых действий, праздников исповедуемой религии. Человек, который решается создать семью с представителем иной религии, уже заранее готов предстоящим сложностям и склонен проявлять уважение и терпимость к непривычному. Степень следования религиозным предписаниям оказывает немало влияние на устойчивость межконфессиональных браков.
Судя по результатам проведенных опросов, одна часть мусульманок к подобным бракам относится положительно, но никогда бы не стали строить подобную семью.
– Среди положительных последствий заключения таких брачных союзов – достижение культурального баланса, когда положительные аспекты обеих культур соединяются в один новый, приемлемый для обоих супругов стиль жизни. Среди негативных последствий мусульманки выделяют частые конфликты в межконфессиональных браках. «Каждый будет исповедовать свою религию. И это будет причиной для ссор».
В условиях глобализации, смешения культур в следствие смешанных браков возникает ряд проблем. Например, воспитание детей в духе исламского вероучения и прививание им исламского мировоззрения. Немало важен и демографический фактор: заключение мусульманами браков с немусульманками значительно уменьшают шансы мусульманок найти себе мужа-единоверца, вынуждая их выйти замуж за немусульман, что канонически недозволенно.
Другим немало важным вопросом, который обсудили участники встречи, стало качество религиозного, в частности, мусульманского образования. Как отметил Айдар Хабутдинов, доктор исторических наук и профессор К(П)ФУ и РГУП, в нынешней России нет квалифицированных исламоведов. Систему дореволюцинного мусульманского образования в Российской империи никто из специалистов толком не знает. С джадидистской системой обучения ситуация получше, но кадимистская концепция исламского образования вообще не изучена.
– Нам необходимо выходить на уровень таких наших учены, как Ризаэтдин Фахретдин, Зыятдин Камалиев.
Также крайне важно изучать системы современного мусульманского образования в мире. Безусловно, не светские вузы должны заниматься написанием программы для мусульманских учебных заведений. Но тут встает другая проблема- отсутствие мусульманской интеллигенции, что лишь способствует радикализации молодежи.
С мнением Хабутдинова согласился и Камиль хазрат Валиуллин, научный сотрудник ЦИИ АН РТ и директор мусульманской средней школы «Усмания».
– Мусульманское образование сегодня нуждается в очень сильной доработке. К примеру, возьмем примечетские курсы. На них можно запутаться тем, кто только пришел сердцем к исламу. Нельзя на начальных этапах знакомить с сектами и особенностями радикальных религиозных воззрений. Это может лишь ускорить процесс радикализации. Нужно, на мой взгляд, давать лишь общие лекции по различным сектам, не углубляясь в ненужные детали. Пусть это останется специалистам.
Если раньше процессы рекрутирования были единичными, как и террористические акты, то в 2011–2013 годах ситуация резко изменилась. Причем поменялись не только методы, но и сама структура. Это период провокационной волны.
– В 2011–2012 годах мы наблюдали рост провокационного активизма – «StreetDawah», когда открыто использовалась джихадистская риторика без реального насилия, демонстрировалась безнаказанность, – обратился к участникам Владислав Шерстобоев, кандидат социологических наук. – Для этих выступлений была характерна аттрактивность, широкое применение социальных сетей (#Islam4… #Sharia4…). Это были «реальные» действия в отличие от онлайн-активности, что не могло не привлечь молодежь.
Как результат – мобилизация и рекрутирование в открытой форме до конца 2012 года. Тотальная пропаганда джихада началась лишь в 2013 году, когда стал наблюдаться взрывной рост циркуляции джихадистской идеологии онлайн и количества джихадистских сайтов на европейских языках. При этом происходила диверсификация каналов, появлялись каналы-посредники, агитационные книги новых ветеранов джихада и угрозы в отношении мусульман, которые критиковали боевые действия в Сирии.
Пропагандисты ДАИШ (террористическая организация, запрещенная в РФ) во всю использовали и используют эффект «5 канала» – сами участники «джихада» в Сирии создавали медиа-контент, а участники «StreetDawah» ретранслировали события в Европе
. Все это привело к агрессивной, интенсивной и персональной пропаганде, что ускорило переход от пассивного восприятия к активной поддержке ДАИШ. На конец 2015 года значительно сократился период радикализации и произошло омоложение возрастного состава участников «джихада». Причем пятая часть всех иностранных участников террористической организации – это жители Западной Европы.
Таким образом, мы видим расширение целевой аудитории. Стоит отметить, что если раньше это была элита, то сейчас – представители социальных низов, причем более 50% из них состоят в браке.
– Повысилась поддержка их конкретными организациями. С начала 2016 года можно наблюдать новую тенденцию – в Бундесвере (вооруженные силы Федеративной Республики Германия) 56 джихадистов, 29 из которых в ИГИЛ. Если же говорить о риске радикализации мигрантов, то здесь нужно понимать, что больше радикализации подвержены не сами мигранты, а их дети и внуки, так как к ним общество более требовательно, в отличие от мигрантов первого поколения.
О том, какие технологии используются для создания в России молодежный тюркских правых и националистических движений рассказал Валерий Горшунов, кандидат исторических наук.
– Основной критерий добродетельности по Макнтайру – это целостность, – отметил Данияр Гильмутдинов, заведующий отделом «Социально-политических исследований» ЦИИ АН РТ. – Если говорить об ислае, то мы увидим, что все религиозные источники, которые сохранились, являются целостными для каждого отдельного человека, который каким-либо образом интерпретирует их. Однако сами по себе они какой-то целостности, к сожалению, не представляют. Сегодня, конечно, очень много людей, которые пытаются из исламской традиции сделать какую-то общую традицию, не основываясь на особенностях местных культур. Это очень спекулятивно.
Можно сказать, что только местная исламская традиция приводит к этой целостности. Человек может стать мусульманином, абсолютно не опираясь на свой собственный индивидуальный опыт, на свои мнения, а просто принимая то, как жили его дед, прадеды, его предки на определенном этапе истории.
Ильмира Гафиятуллина, Казань
