Катар и блокада: история стойкости
В июне 2017 г. несколько арабских стран одномоментно выступили с заявлениями о разрыве дипломатических отношений с Катаром. Маленькая газовая монархия была обвинена в поддержке террористических организаций и разжигании региональных конфликтов. Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет решили поставить своенравное государство на колени. К Катару были выдвинуты требования и установлен предельный срок для их выполнения.
Когда срок ультиматума истек, к удивлению многих, блокада оказалась проваленной. Катар устоял. Выстоять ему помогли огромные финансовые ресурсы и умелое маневрирование на внешнем и внутреннем политическом поле. В дальнейшем стало ясно, что, хотя катарцы и желают прекращения осады, тем не менее они все более неохотно принимают участие в Совете сотрудничества стран Залива, поскольку повестка дня организации верстается под диктовку Саудовской Аравии.
Таким образом, блокада, призванная заставить Катар вернуться к единообразию арабских стран Залива, фактически привела к формированию новой идентичности в Катаре. Новый облик Катара отличается от того, который существовал до июня 2017 года, когда катарская национальная идентичность часто смешивалась с транснациональными племенными связями. Поведение соседей заставило Катар заняться поиском и формированием своей собственной национальной самобытности.
Во многом этому способствовало поведение эмира страны шейха Тамима бен Хамада Аль Тани. С самого начала грянувшей как гром среди ясного неба блокады шейх Тамим был лицом сопротивления Катара. Его даже сравнивают с Че Геварой по масштабу визуальной представленности образа эмира от стен небоскребов до местных брендов мороженого.
Отказавшись капитулировать перед ультимативными требованиями гораздо более могущественного блока, возглавляемого Саудовской Аравией, и настаивая на праве Катара проложить свой собственный курс, он стал символом нации, которой Катар хочет стать: современной, независимой и достаточно сообразительной, чтобы преодолеть любые препятствия. Словом, эмир спровоцировал рост национальной гордости катарцев, который продолжает охватывать всю страну, формируя ее новую идентичность.
Стремление эмира к независимости, поддержанное его согражданами, проявляется в том, как катарцы адаптировались к изменениям, произошедшим с июня 2017 года. Богатство Катара смягчило экономические трудности, на которые надеялись Саудовская Аравия и ее союзники. Турция, Оман и другие торговые партнеры были более чем готовы заполнить Саудовскую дыру на катарском рынке.
Однако, вместо того чтобы просто импортировать эти товары у альтернативных поставщиков, еще более важным результатом стало то, каким образом катарские власти решили использовать блокаду для обеспечения долгосрочного решения давно заявленного стремления страны к самообеспечению и продовольственной безопасности.
Сегодня местные фрукты, овощи и молочные продукты стали обычным явлением на полках национальных супермаркетов, а штамп “Сделано в Катаре” говорят о самоокупаемости, которую Саудовская Аравия и другие страны не так часто видели.
Блокада также привела к возрождению катарской культуры. До блокады на оставалась в тени культурного влияния других странами Персидского залива. А теперь местные художники, музыканты и писатели вышли на первый план, и они включились в информационную войну, противостоя информационным атакам, открыто клевещущим и порочащим Катар.
Таким образом, затянувшаяся блокада не достигла своих целей. Те, кто предсказывал быструю капитуляцию Катара, не учитывали жизнестойкость катарского народа, не учитывали фактор гражданской солидарности, полагая, что сходство расы, религии, культуры и коммерческих интересов будет более уместным фактором для принудительного изменения поведения Катара в интересах большинства его соседей.
Айдар Хайрутдинов
