Татары-«мухаджиры»
История переселения кавказских народов в Османскую империю после окончания Кавказской войны 19 века широко известна. Их по аналогии с переселенцами времен Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) называли «мухаджирами». Менее известна эпопея переселения в Османскую империю крымских татар, которая началась после Крымской войны. Но еще менее известна история переселения татар-мусульман из Поволжья и Приуралья в ту же самую Османскую империю, которое было хоть и не столь интенсивно, но периодически продолжалось вплоть до Октябрьской революции. (После революции началось новое переселение татар, но уже в другие страны).
Стремление переселиться в Османскую империю у татар-мусульман Поволжья возникло задолго да Кавказской войны. После поражения восстания под руководством Степана Разина, в котором активное участие принимали служилые татары, проживавшие на территории современной Нижегородской области, в частности в Алатыре, российское правительство, реализуя меры по наказанию восставших выдвинуло в 1683 году ультиматум под страхом конфискации всех их земель принять православную веру: «Указал великий государь и бояре приговорили, что курмышским мурзам и татарам, их женам, вдовам, недорослям и девкам…чтобы они свое упрямство отложили и во святую благочестивую христианскую веру крестились …а которые по нынешнему указу… крещение не воспримут…за то их поместья и вотчины…розданы будут тем мурзам и татарам, которые крестились наперед сего…».
В связи с этим «алатырские татары …были в Царьграде с челобитьем чтоб им из-под державы царского величества свободными быть». Этот вопрос приобрел межгосударственную значимость в связи с тем, что он был поднят на переговорах главы русского посольства в Османской империи дьяка Возницына с великим визирем 18 марта 1682 года. На вопрос визиря о жизни казанских, астраханских и алатырских татар Возницын отвечал: «Казанских и астраханских татар теперь осталось немного, потому что в эти времена они излюбили православную веру и многие крестились. Также и в Алатыре татар немного. Да и городок этот малый и незначительный. Удивительно мне, почему вам ведомы татары такого малого городка?» (Цит. по «Русская старина» за 1877 г., Т.20, Посольские путешествия в Турцию, с.27-28).
Что ж, язык дан дипломату, чтобы лгать на пользу государству.
Необходимо отметить, что Османская империя в то время играла важную роль в судьбах мусульман России, одним фактом своего существования часто отрезвляя не в меру ретивых христианизаторов.
Так, в указе Сената от 25 августа 1756 года говорилось: « А понеже из присланной из Казанской губернии о тех мечетях ведомости показано, что в Казани и в Казанском уезде мечетей татарских было 536, из того числа сломано 418, не сломано 118… Ежели у них татар все мечети их сломать, то из того не иное что последовать может, токмо одно им татарам в их законе оскорбление, и от того б не могло бы до разглашения дойти в такие места, где между магометанами в других государствах живут люди веры греческого исповедания и построены Божьи церкви, и не произошло бы какого тем церквам утеснения» (Цит. по Полное собрание законов российской империи. Ст. 10597. Т.XIV.СПб. 1830).
Стремясь избежать записи в лашманы, рекрутских наборов, обложения налогами и податями, которые в течение XVIII века увеличивались в связи с непрерывными войнами и реформами в государстве татары бежали в Бухару, Хиву и Самарканд.
В связи с чередой русско-турецких войн в XIX веке и усилением антиосманской пропаганды нарастала внутренняя напряженность в мусульманской общине Поволжья и Приуралья.
Располагая зачастую отрывочными сведениями о происходящем, татары-мусульмане проецировали внешнеполитический курс российского правительства, направленный против крупнейшей мусульманской страны мира на себя.
Действия же российской администрации не были направлены на разъяснение позиции государства, а наоборот, фактически невольно подтверждали опасения мусульман.
Так, в соответствии с предписанием Николая I усилить христианизацию «язычников» в Оренбургском крае здесь усилилась работа христианских миссионеров.
В ответ на это среди мусульман распространились слухи, что император приказал крестить всех мусульман.
В Нижегородской губернии это вылилось в открытое неповиновение властям: татары Сергачского уезда отказались от мобилизации в государственное ополчение. Назревавший бунт удалось погасить при активном участии Нугамана Кушаева – «имама при военнослужащих магометанах Нижнего Новгорода», возведенного «за успокоение умов взволновавшихся татар» в «тарханское достоинство».
Не добавляли спокойствия и необоснованные подозрения не в меру ретивого губернского начальства, которое в стиле гоголевского «Ревизора» «чтобы узнать, нет ли где измены» устраивало проверки среди учащихся медресе и устанавливало слежку за теми, кого посчитало неблагонадежным.
Под подозрение попал даже брат будущего муфтия С.- Г. Твевкелева Сандрей – отставной полковник, который после совершения паломничества в Мекку «пустил бороду» и вместо положенного ему мундира стал носить национальную одежду.
Вскоре среди чиновников стали распространяться слухи, что Тевкелев лоялен турецкому султану, готовит своих крепостных к восстанию против российских властей, а в его имении изготавливается порох. В результате, за Тевкелевым был установлен негласный надзор полиции.
Распространялись также нелепые слухи о том, что якобы муфтий Оренбургского магометанского духовного собрания дал тайные указания молиться за успех турецкого оружия.
Вместе с тем, стоит отметить, что призывы переселяться в Турцию отмечались в годы Крымской войны в среде мусульман Самарской губернии.
Новую волну слухов породили реформы начала 60-х годов XIX века, которые значительно изменили жизнь мусульманского населения Приуралья. После ликвидации башкиро-мещеряцкого войска и последовавшего за этим передела земельных наделов, распространения на местное население рекрутской повинности, что было расценено как наступление на права местных мусульман, они ожидали активизации деятельности христианских миссионеров.
Кроме этого не последнюю роль сыграла информация от уже переселившихся в Турцию односельчан, что жизнь в Турции несравненно лучше, чем в России.
«Как на грех, к этому времени подоспели некоторые распоряжения местной духовной и гражданской администрации, которые, помимо воли самих властей, подтверждали эти слухи в глазах подозрительных и возбужденных уже татар. Самарское епархиальное начальство распорядилось произвести более правильную приписку крещёных татар по приходам; это невинное распоряжение некрещеные приняли на свой счёт, так как многие из них живут вместе с крещеными, и заволновались, думая, что их хотят насильно присоединять к церкви. В то же время казанская администрация разослала по сельским полицейским властям циркуляры с приказами о наблюдении, между прочим, чистоты около церквей, о мерах предосторожности против пожаров, повешении на высоких зданиях набатных колоколов и т. д. Правила эти татары тоже растолковали в смысле своих упрямых подозрений, так как русские селения в циркуляре не были отделены особой оговоркой от татарских мусульманских; заговорили о том, что их хотят заставить вешать на мечетях колокола и заботиться о церквах, иначе сказать, насильно крестить. Самое слово «циркуляр» переводили по своему: церкви («ляр» окончание множественного числа), затем, не слушая самой бумаги, по одному ее названию уверялись, что дело идёт в ней действительно о церквах. Волнение было прекращено обычными мерами и очень скоро, но оно сильно и надолго повредило русскому делу во всех взволнованных местностях». (Цит. по П. Знаменский. Казанские татары. Казань, 1910).
Слухи также подогревались сведениями о переселении в Турцию горцев Кавказа, которым российские власти не только не чинили никаких препятствий, но всячески поощряли их переезд, надеясь таким образом избавиться «от таких мечтателей, которые отличаются фанатизмом и вредным для нас влиянием на соплеменников, и ускорить окончание войны, а следовательно, уменьшить издержки, с нею сопряженные».
За переезд в Турцию также агитировал ряд мулл в Казанской и Симбирской губернии.
Вместе с тем, татарское «мухаджирство» не приняло такого размаха как в случае с горцами. Более того, татарские крестьяне старались не афишировать свои намерения и оформляли себе паспорта под предлогом занятия торговлей.
Впрочем, были и некоторые исключения из этого. Так, например, в 1865 году группа татар села Медяны Курмышского уезда Симбирской губернии обратилась к министру внутренних дел Валуеву с просьбой разрешить им переселиться в Турцию. В удовлетворении этой просьбы им было отказано.
Тем не менее, определенное количество татар вместе с семьями смогло выехать в Османскую империю.
В отношении мусульман внутренних губерний России, в отличие от руководителей Кавказского наместничества, местные власти избрали политику пресечения эмиграции. Казанский губернатор приказал прекратить выдачу татарам «паспортов на отлучку». МВД секретным циркулярным предписанием от 17 августа 1865 года прекратило выдачу заграничных паспортов татарам.
Новая волна переселения татар-мусульман в Турцию пришлась на конец XIX века.
В 1894 году самарский губернатор А. Брянчанинов проинформировал земских начальников губернии о том, что крестьяне Бугульминского, Бугурусланского, Бузулукского уездов готовятся к отъезду в Турцию. В ряде деревень существуют протурецкие настроения, в песнях и книгах все мусульмане объявляются подданными султана.
«Такое же волнение по всему татарскому миру возбудила в 1897 г. общая перепись населения империи, встретившая сильное противодействие среди татар и породившая разные нелепые подозрения касательно религиозных насилий со стороны правительства». (П. Знаменский. Указ.соч.).
Доверенные из татарских и башкирских деревень отбывали в Турцию, чтобы получить для односельчан землю и подъемные деньги на обзаведение хозяйством на новой родине.
Власти отреагировали на это половинчато: группу самовольных переселенцев, из Самарской и Уфимской губерний численностью 548 (по другим данным – 412) человек весной 1899 года вернули домой, группу татар – выходцев из Бугульминского уезда Самарской губернии в количестве 373 человек, получивших паспорта, – выпустили в Османскую империю.
В настоящее время в Турции проживает около 10 тысяч татар – выходцев из России. Они сосредоточены в нескольких больших селениях: Бюгрюделик, Каракоек, Эфенде Кепрюсю, Гексу. Кроме этого большая татарская община существует в городе Искшехир.
При подготовке статьи были использованы материалы: Ю. Н. Гусева. Переселенческое движение мусульман Самарской губернии в Турцию в конце XIX — начале XX вв.: к истории вопроса. Материалы VIII Мусульманского форума «Консолидация мусульманского сообщества стран СНГ: достижения и цели», 27 ноября 2012 года.
И.К. Загидуллин. Движение вынужденного переселения татар Среднего Поволжья в Османское государство в 1860-е гг.// Из истории и культуры народов Среднего Поволжья. Выпуск 2 Казань – 2012
С.Б. Сенюткин. История татар Нижегородского Поволжья. ИД.Медина.2009.
Ильдар Мухамеджанов
Что Вы думаете об этом?
Оставьте свой комментарий.
