Ш. Марджани: "Негоже на дармовщину угощаться в медресе"
В 1915 году во время подготовки к вековому юбилею выдающегося религиозного и общественного деятеля, ученого и философа Шигабутдина Марджани (1818-1889) в Казани была издана книга, посвященная великому ученому. В нее вошли сочинения богослова, воспоминания о нем. Автор одного из очерков Хасан-Гата Мухамметович Габяши (1863-1936) - выдающийся религиозный и общественный деятель, богослов, ученый-тюрколог. В свое время трижды избирался членом Оренбургского магометанского духовного собрания и исполнял обязанности кадия. Его перу принадлежит фундаментальный труд «Муфассал тарих каум тюрки» («Подробная история тюркских народов»). Вот как Х-Г.Габяши оценивает личность и труды Марджани.
Islam-today предлагает читателям продолжение очерка
Причина моего замешательства кроме прочего состояла и в том, что я принадлежал к тем шакирдам, которые увлеклись идеями, будоражившими молодежь того времени о научном обосновании изобразительного искусства и в частности портрета в среде мусульман. Я изучал мантык и калям и участвовал в дискуссиях по этим вопросам. Книга «Назура», написанная Марджани, в которой автор отстаивал надуманность некоторых положений каляма, не убедила меня пересмотреть свои взгляды и противоречила той позиции, которой я придерживался. Я все же дал себе слово впредь не высказывать никаких мнений и толкований об учении богослова, не ознакомившись предварительно со всеми его трудами.
Помнится в ту пору о нем распространялись слухи, что будто бы «в одной из своих книг он осмелился пенять нашим старинным богословам, дескать объявлял дозволенное-халяль недозволенным-харамом, более того он даже покусился на Священный Коран, а потому Боже упаси, разве я возьму в руки его книгу и стану ее читать». Можно было услышать и такие слова: «Ну что вы! Можем ли мы своим умишком объять его идеи, наш хазрат так и говорит…» И я принялся тщательно изучать его труды и, следуя совету ученого, более пристально начал исследовать Книгу (Коран и его тафсиры) и Сунну и другую литературу, в особенности сочинения имама Газали, а также множество иных предметов, которые не имели ничего общего с программой.
Эти усилия положительно отразились на моей позиции, и я встал на твердую почву. Самое главное я утвердился во мнении о величии Марджани. Вместе с тем я с сожалением осознал, что упустил время, когда можно было получать знания у самого богослова. После знакомства с наследием ученого я уяснил для себя множество вопросов. Изучив труды Марджани и имама Газали, я сделал два радостных открытия: первое из них – найдены ответы на вопросы, которые не давали покоя мне долгие годы и второе – мои мысли и сомнения, тревожившие меня, оказались созвучны с мыслями и сомнениями самого Марджани и имама Газали. Кроме того возникли и такие вопросы, которые можно было разрешить только с самим богословом, обучаясь непосредственно под его началом.
Для реализации этой задумки я попытался сблизиться и наладить контакт с самим Марджани, я даже несколько раз побывал у него, состоялись наши обстоятельные беседы. Меня поразило как великий богослов свободно и непринужденно, как будто бы мой ровесник - простой шакирд, общался со мной. Он был искренним, открытым, говорил очень интересные и поучительные вещи. Его слова воспринимались как полезные советы и наставления, умудренного жизнью человека.
Возможно, он приметил во мне мои скромные способности и отвечал взаимностью. Уже в преклонном возрасте однажды я пригласил его на чаепитие в свое медресе, в котором преподавал и он, невзирая на старость, чрезмерную занятость и осеннюю распутицу нанес визит. В то время мы разобрали старую деревянную мечеть и заложили новую, каменную. Дорожка, ведущая в медресе, была перекопана, и идти по ней было небезопасно. Мы с зажженными фонарями вышли встречать высокого гостя, однако он отчаянно отказывался от чьей-либо помощи и самостоятельно прошествовал до крылечка. На пороге медресе я попытался было помочь снять ему галоши, но он попросил не беспокоиться и ловким движением скинул их сам.
Устроившись на предложенное место, он с видимым удовольствием по своей старой привычке снял чалму и начал оживленную беседу. Подали суп, а затем стали разливать чай из самовара, который был установлен на отдельном столике. Гость пожелал, чтобы самовар по обычаю медресе стоял на середине стола и с удовлетворением заметил: «Вот теперь все как у шакирдов!» Отведав чак-чак, и напившись чаю, он извлек из кошелька три рубля и положил их на стол, приговаривая: «Негоже на дармовщину угощаться в медресе, а потому друзья мои не стесняйтесь, выкладывайте денежки!» Сидевшим за столом му’аллимам-наставникам и имамам, сопровождавшие ученого, ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. За те два с лишним часа, что Шигабутдин хазрат пробыл у нас, мы узнали много нового и полезного.
С книгой «Марджани» можно ознакомиться на портале www.darul-kutub.com
Islam-Today
