Как было найдено и какие споры вызвало самое известное произведение об исламизации Поволжья
В настоящее время единственным, наиболее полным и достоверным арабским источником по истории народов Поволжья и Приуралья X в. являются "Записки" секретаря багдадского посольства Ахмеда Ибн Фадлана.
В 921-923 гг. он в составе посольства аббасидского халифа аль-Муктадира (908-932 гг.). совершил путешествие через Хорезм, плато Устюрт и Приуральские степи в Волжскую Булгарию. Поездка была предпринята по инициативе правителя Волжской Булгарии, который, желая избавиться от власти хазар, просил покровительства халифа и обещал принять ислам. Посольство вышло из Багдада в 921 г. и прибыло в Волжскую Булгарию в мае 922 г.
О его результатах ничего не известно, но Ибн Фадлан (возможно, второе лицо в посольстве) оставил подробный отчет о путешествии, и в этом отчете приводится множество уникальных сведений этнографического характера о гузах, башкирах, булгарах и хазарах. Кроме этого, Ибн Фадлан видел в Булгарии русов и оставил подробное описание их погребального обряда. Отчет Ибн Фадлана был широко известен в арабско-персидском мире.
По свидетельству географа XIII века Йакута ар-Руми, работавшего в Мерве, в его время это сочинение было весьма распространено и находилось у многих лиц в восточном Иране. Сам Йакут включил несколько фрагментов из Ибн-Фадлана в свой "Географический словарь", дошедший в нескольких списках. Единственный известный список "Записки" Ибн Фадлана был обнаружен востоковедом А-З. В. Тоганом (А.З.Валидовым) в 1923 г. в библиотеке при гробнице имама ‘Али ибн-Риза в Мешхеде (Иран).
К сожалению, конец рукописи отсутствует, причем неизвестно, скольких листов не хватает. В 1937 г. фотокопия Мешхедской рукописи была передана в дар Академии наук СССР от правительства Ирана, и на ее основе А. П. Ковалевским в 1939 г. было подготовлено издание на русском языке, которое в переработанном и дополненном виде вышло второй раз в 1956 г. в Харькове . Интересно, что практически одновременно с КоваЛевским в 1939 г. в Лейпциге критический текст на арабском языке и перевод на немецкий язык "Записок" Ибн Фадлана опубликовал Ахмат-Заки Валиди Тоган.
Еще когда мешхедская рукопись не была обнаружена, относительно путевых заметок Ибн Фадлана велось множество споров. Одни ученые считали их недостаточно достоверными и выдвигали идею, что арабский путешественник никогда не был в Булгаре, а написал свои дневники на основе рассказов других путешественников или вовсе даже не писал сам. На это находились возражения других ученых-востоковедов, которые приводили свои доводы.
Среди "оппонентов" Ибн Фадлана наиболее активно выступал А.А.Спицин. Он писал, что "странностей и несообразностей в "Записке" так много, что, в конце концов, не знаешь, чему в ней верить".
"На наш взгляд, все несообразности "Записки" Ибн-Фадлана хорошо объясняются, если допустить, что они составлены не самим очевидцем, а со слов очевидца. Откуда известно, что Ибн-Фадлан был в Булгарах? Из слов Якута, который самым неосторожным образом назвал его посланником Мухтадир-Билляхи и, хотя в "Записке" очень определенно посланником называется другое лицо, Сусан ар-Раси. Двух посланников не могло быть", - полагал А.Спицын.
На эти замечания возразил известный востоковед В. Г. Тизенгаузен. В частности, отвечая на довод Спицына о невозможности прибытия в Булгар сразу двух посланников халифа, он отмечал, что "...возражение А.А. (АЛ.Спицын, - А.А.) опровергается целым рядом упоминаемых восточными историками посольств, состоявших не только из двух, но и большего числа "посланников". Тизенгаузен, в качестве подтверждения своей мысли, ссылается на конкретные арабские источники, указывая конкретные страницы. Также основательно он опровергает и другие замечания А.А.Спицына, которые после этого перестают представлять из себя какую-либо значимость.
В. Г. Тизенгаузен в заключение приводит слова В. В. Стасова, который отмечал, что "...у нас никогда не уменьшалось высокое понятие о достоинствах и значении рассказов Ибн-Фадлана. И это по справедливости, потому что араб это, действительно видевший собственными глазами страны и народы на Волге, описывает именно виденное с такой подробностью, добросовестностью, живостью и картинностью, каким, немного можно сыскать примеров между его соплеменниками, писавшими о Востоке Европы 9 столетий тому назад. Эти рассказы его совершенно справедливо могут быть названы бесценными и несравненными, поэтому то очень понятно, что все наши историки и исследователи никогда не сомневались в правдивости и достоверности Ибн-Фадлана...".
Сам В. Г. Тизенгаузен делает следующий вывод: "А.А. не представил никаких данных, опровергающих сведения, сообщаемые Ибн-Фадланом. Конечно, каждый волен, сколько ему угодно, сомневаться в сообщениях автора "Записки" и сокрушаться о "досадных для археолога и историка неточностях и умолчаниях", но это еще не дает права безусловно отрицать его показания на основании одних только личных убеждений, предполагаемых искажений текста, необоснованных гипотез и т.п. попытки подобной критики не могут, конечно, иметь ни малейшего научного значения". Таким образом была поставлена окончательная точка в этом споре.
Азат Ахунов. Исламизация Волжско-Камского региона (VII-X вв.)
