Предотвращение вербовки и методы работы с возвращающимися боевиками
Актуальность для европейских стран сохраняет вопрос о том, что делать с возвращающимися боевиками: подвергать их уголовному преследованию и ставить под контроль спецслужб или интегрировать в общество и перевоспитывать.
Условно эти два подхода можно назвать «жестким» и «мягким». В целом оптимальная модель заключается в том, чтобы разделить боевиков на две группы: в одну войдут те из них, кто готов отказаться от преступной деятельности, в другую – те, кто не готов адаптироваться к мирной жизни.
К первой группе необходим более мягкий подход, ко второй – более жесткий. Ключевая проблема заключается в выработке методов разделения возвращающихся боевиков на эти группы, и существующий международный опыт в этом отношении пока представляется неудовлетворительным.
Наиболее интересной практикой перевоспитания бывших боевиков считается так называемая «модель Орхуса», разработанная в январе 2015 г. в Орхусе, втором по величине городе Дании. Там был создан специальныйцентр реабилитации для боевиков, вернувшихся из Сирии и Ирака, и учреждена горячая телефонная линия, куда могут обратиться граждане с соответствующими проблемами.
Ключевой принцип данной модели – максимальное вовлечение в общество жертвы радикализации. Полиция, социальные службы, учителя, родители контролируют процесс и одновременно выступают в роли наставников. Широкую известность в этой связи получила история датчанина сомалийского происхождения Ахмеда, опубликованная Би-Би-Си.
Наиболее интересной практикой перевоспитания бывших боевиков считается так называемая «модель Орхуса».
Однако эта модель подвергается критике рядом экспертов (прежде всего шведских) за излишне мягкое отношение к террористам, уже совершавшим тяжелые преступления. Шведские эксперты считают более надежной стратегию криминализации действий бывших боевиков и постановки их под контроль спецслужб.
Сходные программы по дерадикализации джихадистов есть и в других странах ЕС, в частности в Австрии.
В целом можно констатировать, что безусловно успешной модели интеграции в общество бывших боевиков в мире пока не придумано, да и модель эффективно работающей альтернативы чисто карательным мерам придумать сложно.
Поэтому большинство экспертов сходится в том, что наиболее оптимальным направлением работы являются меры по предотвращению вербовки.
Безусловно успешной модели интеграции в общество бывших боевиков в мире пока не придумано, да и модель эффективно работающей альтернативы чисто карательным мерам придумать сложно.
Подобные методы разрабатываются преимущественно в Европе. Это связано с тем, что, как мы показали выше, среди развитых стран западного мира именно государства ЕС в максимальной степени столкнулись с этой проблемой.
Ниже будет проведен обзор методов предотвращения вербовки.
1. Кампания по формированию общенациональной идентичности, направленная на интеграцию мигрантов-мусульман. Выше мы уже отмечали, что встранах ЕС риск вербовки по преимуществу связан с проблемой адаптациимигрантов. Определенные параллели в этом плане (в частности, в отношениицентральноазиатских мигрантов) можно провести и с Россией, что делаетданный опыт актуальным.
Например, в Австрии с 2011 г. действует программа «Вместе: Австрия», которая комбинирует информационную кампанию в Интернете и элементы школьной программ. Важный механизм австрийской программы по интеграции мигрантов — привлечение к ней успешных представителей диаспор для лекций в школах. Более 300 «послов» посещают образовательные учреждения, рассказывая о своем опыте успешной жизни в Австрии. Аудитория программы составляет более 20 тыс. чел. Подобный опыт представляет особенный интерес для регионов России с высокой долей мигрантов (особенно для Москвы).
В 2014 г. программа была дополнена новой инициативой «Я горжусь» (Stolzdrauf), ставшей одной из самых успешных информационных кампаний австрийского правительства в социальной сети Facebook.
Пользователям было предложено снять и загрузить короткий видеоролик о том, чем они гордятся в своей стране. Особое внимание при этом было уделено аудитории мигрантов. В течение только первых двух недель около 50 тыс. пользователей загрузили материал на Facebook, 2,5 тыс. – воспользовались сервисом Twitter. К кампании активно подключились объединения национальных и религиозных меньшинств. Итоги перечисленных выше мероприятий получили крайне высокую оценку, так как их охват и масштабы добровольного участия представителей национальных и религиозных меньшинств, относящихся к группе риска в связи с террористической угрозой, оказались крайне впечатляющими. В декабре 2014 г. было проведено специальное исследование, призванное оценить результаты программы; 62% австрийцев, затронутых кампанией, отметили, что она оказала на них позитивное влияние (всего была опрошена группа из тысячи человек).
Проведение сходной с австрийской рекламной кампании «Почему я горжусь Россией», в которой бы особенно поощрялось участие мигрантов и представителей мусульманских национальных республик РФ, также вполне возможно и в нашей стране.
2. Разработка и реализация комплексных программ по борьбе с экстремизмом в системе образования. Если учитывать отмеченные выше масштабы вербовки ИГ* во Франции, неудивительно, что именно эта страна сталав данной сфере пионером. Здесь была принята специальная программаМинистерства образования и науки «Большая мобилизация образованияв поддержку ценностей Республики» (Grande mobilisation de l’École pourles valeurs de la République), опубликованная 9 февраля 2015 г.
Помимо прочего, программа предусматривает: подготовку 300 000 учителей-методистов в данной сфере; развитие системы школьных СМИ, посвященныхсоответствующей теме; взаимодействие с национальными СМИ и интернет-порталами; введение 9 декабря (дата принятия Закона об отделениицеркви от государства) в учебных заведениях Дня светского государства;проведение памятных мероприятий патриотического характера; введение Дня национальной обороны и гражданственности; введение Недели борьбыс расизмом и антисемитизмом как формами радикального поведения;развитие исследований в сфере изучения радикализации; распространениеметодических пособий с указанием возможных признаков вовлеченности учащихся в радикальные религиозные организации. Подобные меры могут служить образцом и для России, особенно для исламских регионов Северного Кавказа и Поволжья. Судить о эффективности этой программы пока рано, так как в 2015-2016 гг. ее реализация будет только разворачиваться. Однако описанные выше меры уже представляются французским законодателям недостаточными.
В докладе сенатской комиссии по борьбе с радикализацией от 1 апреля 2015 г. были сформулированы предложения по дальнейшему их развитию:
1. Усиление подготовки профессионального сообщества, работающего с детьми и подростками, с точки зрения методик выявления радикального поведения;
2. Организация круглосуточной телефонной линии с целью приема звонков от граждан, интересующихся проблемами радикализации и путями эффективной борьбы с ней;
3. Широкое распространение среди населения информации о признаках радикализации, разработка экспертами системы критериев, свидетельствующих о потенциальной вовлеченности в экстремистские организации и о степени этой вовлеченности;
4. Введение в школьную программу образовательного курса по критическому восприятию информации в Интернете, развитие у учащихся навыков распознавания материалов экстремистского содержания;
5. Активное использование Интернета для контрпропаганды, направленной против экстремизма, распространение в Интернете, особенно в социальных сетях, свидетельств бывших религиозных радикалов, вставших на путь исправления;
6. Помощь развитию «французского ислама», который станет гарантией против экстремизма, расширение доступа к высшему образованию для французских мусульманских религиозных деятелей (для этого предлагается удвоить число университетов, где они могли бы получать образование);
7. Введение в школьные программы курса преподавания религиозной культуры светскими учителями в светских учебных заведениях, где учащиеся будут читать религиозные тексты без обязательства принимать соответствующую веру, что позволит лишить радикалов монополии на распространение информации о религии;
8. Разработка программы по возвращению бывших членов экстремистских группировок к нормальной жизни, для чего предлагается создать сеть индивидуальных наставников.
В июле 2015 г. французские законодатели вновь вернулись к этой проблеме. Комиссия национального Сената, сформированная после терактов 7-9 января 2015 г., одобрила перечень мер по усилению работы образовательных учреждений, направленной на пропаганду светских ценностей. В числе предложений сенаторов, в частности, введение «Клятвы учителя», произносимой при вступлении в должность и содержащей обязательство пропагандировать среди учащихся знания о лучших страницах французской истории с целью укрепления единства общества.
Все перечисленные выше дополнительные предложения французских законодателей пока еще находятся на стадии обсуждения. Тем не менее, они показывают остроту проблемы и то, что даже уже принятые вполне масштабные меры по реформе школьного образования в антиэкстремистском направлении явно кажутся французскому обществу недостаточными.
Во Франции также уже получает широкое распространение практика проведения комплексных антиэкстремистских семинаров для преподавателей, медиков и социальных работников по вопросам противодействия экстремизму. Цель семинаров – выработка навыков, позволяющих обратить внимание на ранние (возникающие на этапе вербовки религиозными экстремистами) признаки радикализации молодежи. К числу таких первых признаков можно отнести общественную изоляцию подростков, разрыв с прежним кругом общения и отказ от привычного образа жизни. Эта практика проведения семинаров встречает высокую оценку со стороны экспертов. В случае завербованной в ИГ студентки МГУ Варвары Карауловой практически никто не обратил внимание на признаки ее радикализации. Между тем, если бы они были замечены, принятые профилактические меры вполне могли бы помочь этой девушке не попасть в сети террористов.
Во Франции также уже получает широкое распространение практика проведения комплексных антиэкстремистских семинаров для преподавателей, медиков и социальных работников по вопросам противодействия экстремизму.
Следует отметить, что Франция не одинока в своих усилиях по переориентации системы образования на борьбу с терроризмом. Сходные, хотя и более скромные меры уже принимаются или обсуждаются в немецких и австрийских школах.
После террористических актов в Париже в январе 2015 г. министр иностранных дел Австрии Себастьян Курц (в его компетенцию входят также вопросы интеграции мигрантов) призвал школы дать ответ на опасность «политического исламизма». В ответ министерство образования подготовило план борьбы с экстремизмом в школах. Он включает в себя проведение специализированных семинаров для школьников, обучение учителей тому, что делать, если возникло подозрение в радикализации одного из учеников, введение спецпрограмм в педагогических вузах в сотрудничестве с МВД.
Эти программы предполагают обучение будущих учителей навыкам предотвращения религиозных конфликтов, навыкам межкультурной коммуникации, построению личных связей с представителями иных культур и религий. Очевидно, эти меры могут представлять определенный интерес и в условиях России, в частности для регионов, где проживает много мигрантов и есть межнациональное напряжение.
В ФРГ агентства политического образования при министерствах по делам семьи и молодежной политики на уровне земель ежегодно проводят семинары для школьников по вопросам экстремизма.
В ФРГ агентства политического образования при министерствах по делам семьи и молодежной политики на уровне земель ежегодно проводят семинары для школьников по вопросам экстремизма. Следует отметить, что изначально данные меры были направлены на борьбу с ультраправым, неонацистским экстремизмом. Лишь постепенно в последнее время начала появляться и ориентация на борьбу с исламским религиозным экстремизмом.
В Великобритании борьба с религиозным экстремизмом в системе образования затронула в основном вузы. 1 июля 2015 г. стартовала комплексная программа PREVENT, согласно которой должен быть принят комплекс мер. В частности, весь профессорско-преподавательский состав пройдет подробный инструктаж относительно проблем, связанных с распространением религиозного экстремизма. Особое внимание обращено де-факто на студентов-мусульман, хотя в официальных материалах программы этот факт завуалирован, чтобы избежать обвинений в расизме и мигрантофобии.
В Великобритании борьба с религиозным экстремизмом в системе образования затронула в основном вузы.
3. Налаживание специальных программ взаимодействия школы и полиции. Например, еще в середине 1997 г. в Норвегии сотрудники полиции и родители, дети которых оказались вовлечены в радикальные группировки, инициировали программу «Выход». В ее цели входило: поддержка молодыхлюдей, желающих покинуть радикальные группировки, проповедующиенасилие; поддержка родителей, чьи дети оказались вовлеченными в подобные группировки; разработка и распространение информации и методов работы для учителей и соцработников. Сначала программа была направленав основном на борьбу с ультраправым расистским экстремизмом.
Однако принципы «Выхода» впоследствии распространились и на повседневнуюработу полиции и служб, занимающихся проблемой радикализации молодежи и вербовки религиозных террористов.Ключевым элементом норвежской стратегии дерадикализации стали «Доверительные беседы» (собеседования со специалистами-психологами вполиции), нацеленные на удержание личности в общественно приемлемыхрамках как альтернативу уголовному преследованию. Выявление потенциально проблемных молодых людей находится в компетенции широкого круга лиц: полицейских, учителей, религиозных лидеров, молодежныхклубов, соседей. Стратегия показала свою эффективность в предупреждении негативных последствий демонстраций после атаки Израиля на Сектор Газа в2008-2009 гг.
С учетом продемонстрированной эффективности отдельные элементы этой норвежской программы вполне могут внедряться и в России. В целом основные особенности норвежской стратегии противодействиярадикализации включают в себя следующие принципы: акцент на перевоспитании, а не на наказании; борьбу с радикализацией на основе работысветских организаций (полиция, школа, общественные организации и т.п.); принятие мигрантами норвежских ценностей; налаживание сотрудничестваи контактов с норвежскими мусульманскими организациями; ключевая роль полиции в описанных выше процессах. Подобные принципы вполне можноинтегрировать и в практику российских антиэкстремистских структур врамках МВД, антитеррористических структур в рамках ФСБ, Совета Безопасности России, Национального антитеррористического комитета. Последним надо активнее работать с образовательными и общественными структурами.
Целенаправленная работа с религиозными лидерами необходима и в России, где также существует практика въезда и работы на территории страны имамов, например, из Центральной Азии.
В середине 2010 г. в норвежских школах была запущена новая, хотя и содержательно связанная со старой программа, основанная на взаимодействии школьного руководства и родителей для борьбы с радикальным поведением, как со стороны учащихся, так и их учителей. При этом идет комплексная борьба со всеми проявлениями экстремизма: и религиозным экстремизмом мусульман, и проявлениями расизма и ксенофобии, направленными против мусульман. В целом эксперты оценивают результаты этой программы также достаточно позитивно.
С учетом как несовершенств, так и достижений предыдущих программ (в частности, в связи с необходимостью интенсификации работы с мигрантами) правительство Норвегии недавно разработало «План действий», согласно которому Министерству по делам детей, равноправия и социальной интеграции было поручено ввести курсы, разъясняющие основы жизни демократического общества для прибывающих иммигрантов. Одновременно социальную политику Норвегии (включая принятые в этой стране нормы толерантности) объясняют прибывающим в эту страну на постоянное место жительства религиозным лидерам (прежде всего, мусульманским имамам). Целенаправленная работа с религиозными лидерами необходима и в России, где также существует практика въезда и работы на территории страны имамов, например, из Центральной Азии.
4. Создание специального программного обеспечения для мониторинга интернет-активности. В Великобритании, согласно новому антитеррористическому законодательству, которое вступило в силу 1 июля 2015 г., школыдолжны использовать специальное программное обеспечение, котороебудет осуществлять мониторинг интернет-активности учеников, включая ихпереписку в соцсетях, на предмет характерных терминов, которые употребляют вербовщики террористов97. Несколько компаний (Impero, FutureDigital, Securus) уже опробовали опытные образцы подобного ПО в рядешкол, продемонстрировав хорошие результаты. На основе анализа видео-и печатной агитационной продукции экстремистов был составлен подробныйсловарь экстремистских терминов, который и лег в основу мониторинговых программ. Пока о результатах внедрения этой меры в массовом порядкеговорить еще рано, но, учитывая ту важную роль, которую играет Интернетв вербовке религиозных террористов, отслеживание эффективности подобной работы представляется весьма актуальным.
Еще более важной проблемой, связанной с задачей непосредственного предотвращения вербовки, является уничтожение предпосылок для вербовки, прежде всего методами образования. Здесь в Европе выявлены два базовых подхода. Один заключается в том, чтобы развивать образование, направленное на внедрение ценностей европейской культуры. Другой – в том, чтобы поощрять среди мусульман изучение тех направлений ислама, которые противостоят терроризму.
Первый подход наиболее характерен для Франции. С этой целью во всех школах изучается Хартия светского характера школы (Charte de la Laïcitéà l’Ecole), задачей которой является информирование учащихся о том, что Франция является единым светским государством, и в связи с этим у граждан имеются как права, так и обязанности. Хартия была разработана Министерством образования и науки в 2013 г. на основании Конституции страны и Закона об образовании. Она содержит пятнадцать статей, которые утверждают основные принципы поведения учащихся и работников образования, в частности запрет на демонстрацию религиозных символов и ношение одежды, имеющей религиозный характер.
Вторая модель заключается в использовании представителей традиционного ислама в борьбе с религиозным экстремизмом. В Великобритании религиозные организации разрабатывают и проводят учебные курсы, в рамках которых мусульманские богословы (например, из организации Minhaj-ul Quran International) показывают несоответствие идеологии экстремистов религиозным нормам ислама. Данная модель органически связана с принципами мультикультурализма.
В условиях различия регионов России к этим моделям можно подойти дифференцированно. Первая модель очевидно необходима для тех регионов преимущественно Центральной России, где при количественном преобладании русского населения сложились тем не менее особые проблемы с интеграцией мигрантов в принимающее общество. Элементы второй модели должны применяться в мусульманских регионах России.
В условиях различия регионов России к этим моделям можно подойти дифференцированно. Первая модель очевидно необходима для тех регионов преимущественно Центральной России, где при количественном преобладании русского населения сложились тем не менее особые пробле- мы с интеграцией мигрантов в принимающее общество. Особое внимание необходимо обращать на крупные городские агломерации (прежде всего, это Москва и Московская область). Элементы второй модели должны применяться в мусульманских регионах России, где ислам традиционно имеет огромное значение в жизни общества. Более того, внедрение элементов второй модели в России неизбежно в связи с тем, что ислам официально признан в нашей стране одной из четырех традиционных религий наряду с православием, иудаизмом и буддизмом.
*организация запрещена на территории РФ решением Верховного суда
По материалам рабочей тетради Российского совета по международным делам "Проблема вербовки и возврата боевиков-террористов: опыт Европы и перспективы России"
