"Единственная опасность Марокко — в том, что можно захотеть остаться здесь навсегда" (фото)
За короткие пять дней в Рабате мне открылась лишь крошечная часть всего. Я едва увидел океан с красивыми пляжами. Я не прошелся по широким бульварам нового Рабата, украшенным зданиями в стиле ар-деко. Я не попал внутрь, туда, где начинается настоящая магия. Уже по пути в аэропорт я понимаю, что единственная опасность Марокко — в том, что можно захотеть остаться здесь навсегда.
За тяжелыми орнаментированными дверями Рю де Фарж насвистывает невидимый повар. Запах еды навевает воспоминания о детстве. Слышны два голоса, оба женские: один говорит покровительственным тоном, второй почти поет. Я смотрю поверх толстой каменной стены и вижу, как свекровь учит свою молодую невестку секретам кулинарного мастерства.
Следующие два часа прохладного воскресного утра я фотографировал 55 равно завораживающих дверей. К полудню я влюбился в медину Рабата.
Два года назад ЮНЕСКО включило Рабат в список объектов Всемирного наследия. СМИ и туроператоры называют его «местом, где обязательно нужно побывать». Но полчища туристов, кажется, еще этого не осознали. Пока туристы расплющиваются и поджариваются в безумии Марракеша и Феса, старые части Рабата – медина и Касба Удайя – остаются почти нетронутыми оазисами покоя. Они меньше и компактнее, их лабиринты улиц, переулков и тупиков – сокровищница форм, цветов и мгновений, которые так и просят, чтобы их сфотографировали.
С южной стороны, как раз рядом с прекрасной крепостью Касба и через реку от города Сале, медина особенно живописна. Отсюда я советую начинать путешествие. С крыши красивой гостиницы Удайя, построенной в 1918 году и мастерски переделанной в шикарный современный отель, открывается вид на форт и реку. То, что можно увидеть отсюда, рассказывает историю, полную резких поворотов судьбы, перемежающихся моментов гармонии и соперничества между соседями. Древняя часть марокканской столицы была однажды тремя отдельными образованиями, всегда конкурирующими и время от времени воюющими за главенство.
Главная улица, ведущая с юга к зрелищам, звукам и ароматам старого города, называется Рю де Консул, — чуть более широкая аллея со множеством магазинов и фундуков (внутренних дворов), внутри которых скрывается еще больше магазинов и традиционных мастерских.
Приятно делать покупки на Рю де Консул, и просто необходимо пообщаться с местными продавцами на улице с такой богатой историей торговли с иностранцами. Она была центром берберийской работорговли в 17 веке. В первую очередь это сделало ее такой важной.
На Рю де Консул продавали белых рабов. Заморским консулам, не имевшим лучшего решения, приходилось присылать деньги местным сообществам, чтобы выкупить своих людей обратно. Существует легенда об одном французском консуле, который так хорошо умел выкупать рабов, что местные правители изгнали его из-за того, что он мешал им вести дела.
Всех иностранных консулов позже попросили поселиться на одной улице, и таким образом Рю де Консул получила свое имя. Теперь в этом районе живут семьи влиятельных торговцев. Но я уверен в том, что красивые ковры и другие восточные продукты, которые продаются здесь, – просто фасад, а настоящая сила скрывается где-то еще. Суровые лица и язык жестов людей, которых я фотографировал, намекали на нечто более прибыльное и возможно более опасное, чем стремление оттащить в сторону туриста и продать ему один или парочку ковров за двойную цену.
Может, дело в истории, но общее поведение деловых людей здесь сильно отличается от других подобных мест. Здесь мало кто будет вам досаждать. Здесь нечасты атаки в духе «мистер, для вас низкая цена». Это очень приятно удивляет и располагает к себе – удивление, которое заставило меня купить вещи, на которые я бы обычно не обратил внимания, к примеру, четыре пары кожаных тапочек, расцветка которых не сочетается ни с чем из того, что у меня есть.
Легенда – возможно, еще одна сладкая ложь, рассказанная за стаканом еще более сладкого чая местным торговцем с усами щеточкой, который представился «великим любовником медины», – рассказывает о том, что если вы внимательно прислушаетесь, то услышите все еще звучащие в аллеях голоса из давно исчезнувших кабаре. На это когда-то тратили деньги пираты. Старый город был не только местом ведения дел, но и местом удовольствий.
В переулке, который, как я надеялся, приведет из консульской улицы к моему отелю, я услышал звук шариков пинбола. Если бы я был религиозен, так бы звучал мой призыв к молитве, и я не терял бы ни минуты, прежде чем зайти в храм. Внутри открылась удивительная сцена: автоматы из восьмидесятых, Gottlieb’s Buck Rogers и другие легенды пинбола, выстроились вдоль стены, а в углу расположились машины с видеоиграми. Я благодарен богам, заставившим меня сделать еще один неверный поворот в лабиринтах медины. Я был потерянным, но счастливым человеком.
Выйдя из сумрака игровой святыни, я увидел, как мальчишки гоняют настоящий мяч. Конечно, на каждом из них была футболка с именем суперзвезды – преимущественно арабских и мусульманских игроков из известных иностранных команд. Кроме Криштиану Роналду, встречавшегося намного чаще других, я увидел Бензему (много маленьких Бензем, на самом деле), Рибери, нескольких Озилей и по меньшей мере одного кудрявого Феллайни.
Даже вегетарианцу будет трудно сориентироваться в местных деликатесах из цуккини, баклажанов, оливок, артишоков и пряного картофеля. Однако моим любимым блюдом стала овечья голова, которую можно попробовать в одном из маленьких ресторанов между Большой мечетью и воротами Баб-Челлах. Щеки, язык и мозг поджаривают и подают с луком. Тающий вкус этого блюда провоцирует опасную химическую реакцию, которая воздействует на тайные части человеческого мозга, – он просто божественен. Оставьте в стороне предрассудки и всевозможные жалобы о сомнительной гигиене места, и овечья голова навсегда изменит ваши представления о фаст-фуде.
Но «медленная» еда – отдельная история. Фирменное блюдо одного ресторана, возможно в шутку названного Petit Beurre («Маленькое масло»), – ноги ягненка. Даже если бы овца была сороконожкой, этого было бы недостаточно боснийцу – так сильно мы любим это блюдо. Но, поверьте, тут нечто другое. Это мясо подают с вареными овощами и соусом, и оно тает на языке. Я спросил у шеф-повара о возрасте того, кого мы только что съели, и он ответил без тени смущения, что ему было меньше девяти месяцев. В некоторых странах есть столь молодое животное было бы незаконно. Но что уж! Мы в Марокко, так что не жаловаться.
За короткие пять дней в Рабате мне открылась лишь крошечная часть всего. Я едва увидел океан с красивыми пляжами. Я не прошелся по широким бульварам нового Рабата, украшенным зданиями в стиле ар-деко. Я не попал внутрь, туда, где, как я уже сказал, начинается настоящая магия.
В такси, по пути в аэропорт Касабланки – я еду на древнем «Мерседесе» 200D – до меня доходит, что единственная опасность Марокко – в том, что можно захотеть остаться здесь навсегда. Неважно, надолго ли вы приедете, убедитесь, что вас манит все, что скрывают двери медины. И захватите побольше карт памяти – вашей камере будет не менее интересно.
Damir Sagolj. The Doors of Rabat
