Арабский восток: демократия - есть решение?
С первыми же демонстрациями весной 2011 года эфир телевизионных каналов и пространство глобальной сети взорвались возгласами о новом витке политических изменений в регионе, которые станут подлинно демократическими. Однако пока утверждать подобное мало кто решится. Так же, как и то, что демократия в этом регионе невозможна в принципе.
Крайне важным фактором, который необходимо учитывать, отвечая на вопрос о перспективах демократии в странах Арабского Востока – это уникальность исторического пути стран региона. Базовые институты, сложившиеся за время исторического развития арабских стран в корне отличаются от тех, что сложились, к примеру, в Европе или США.
Как отметил востоковед Евгений Сатановский, история западных государств насчитывает два с половиной тысячелетия развития, в которое вошли «…греческие полисы и римская республика, античная риторика и философия, римское право и законы варварских королевств, христианская мораль и этика, конкуренция церкви и государства, бюргерское право и аристократические кодексы поведения. Западную демократию взрастили права цехов и городов, непрерывно действующие на протяжении столетий парламенты, профсоюзы и религиозные автономии, протестантская этика и секуляризм, феминизм и права сексуальных меньшинств…Равно как – религиозные войны, преследования инакомыслящих, погромы, две мировые войны, национализм, фашизм и этнические чистки, включая еврейский Холокост. И – время, сотни и тысячи лет развития базовых институтов».
На Арабском Востоке некий вариант западных демократических институтов таких как парламент, политические партии, выборы и т.д. более или менее стабильно развивается в течение последних пятидесяти лет, а в ряде стран Персидского Залива – и того меньше. Поэтому тот факт ближневосточные государства, именующие себя демократиями, имеют лишь формальное сходство с демократиями западными, представляется вполне закономерным.
Как утверждают исследователи, в обществе укореняется только та норма или ценность, которая соответствует уже существующим базовым нормам или ценностям. В случае несоответствия, новая норма либо приобретает традиционное для этого общества содержание либо исчезает из общественной практики. Поэтому ситуация, при которой западный по своему происхождению институт функционирует по традиционным, местным нормам, не является «искажением» идеалов демократии, а закономерным процессом общественной апробации нового института. В результате подобной апробации и адаптации мы можем наблюдать феномен восточных или «незападных» (термин А. Воскресенского), демократий.
Другой фактор – реальная способность демократии к разрешению острых социальных кризисов. Демократия как тип режима, сегодня, пожалуй, чересчур идеализирована и представляется как панацея от всех политических проблем. Её несомненным плюсом является установление законодательно закрепленного механизма получения и передачи элитой властных полномочий. Но её основной минус – это неэффективность в условиях масштабного кризиса ввиду усложненной процедуры формирования консенсуса по основным целям общественного развития.
Более эффективными в этих условиях являются режимы с высокой степенью централизации власти, которые более характерны для стран Арабского Востока. Но это, ни в коем случае не означает необходимости реставрации военно-авторитарных режимов периода, предшествовавшего «арабской весне». Для таких «горячих» точек как Сирия это означает, в первую очередь, необходимость восстановления центральной власти в стране, за которым должны последовать реформы, о которых Башар Асад объявил с большим опозданием. Это было бы меньшим из двух зол, так как в случае прихода к власти сил оппозиции, назвать демократической которую язык не поворачивается, Сирию ждет долгий период вооруженного выяснения отношений между группировками, в эту оппозицию входящими. Для самого Асада все может закончиться физической ликвидацией.
Для стран, ситуация в которых носит менее напряженный характер (Египет, Тунис) оптимальным вариантом развития событий было бы дальнейшее функционирование государственных институтов, переживших наиболее острую кризисную фазу, на общегражданской основе или же, по-крайней мере на основе умеренного исламизма без радикализации политического и идеологического пространства страны.
Пример того, как трансформируются исламистские идеи, столкнувшись с экономическими реалиями можно наблюдать в Судане. Как отметил А. Быстров, Судан действительно представляет собой тот самый образец «исламской демократии», которая приходит на смену первоначальной эйфории «арабских революций». «Глубоко исламский» Судан и «европеизированная» Турция – это фактически «первопроходцы» в деле становления «исламской демократии», в которой есть место религиозным ценностям, сильным силовым структурам и даже «внутрипартийной дискуссии». В одном из своих выступлений, президент Судана О.аль-Башир отметил, как доказательство «демократизма созданной в Судане системы», что страну обошли стороной арабские «революции». Произошло это силу того, что в ней нет жесткой диктатуры, а существует система баланса сил и интересов политической элиты. Другой фактор – нефть. Там, где с углеводородами плохо, властям приходится маневрировать и стараться соответствовать международным стандартам. Так, что радикализм суданского руководства по этой логике должен еще больше смягчиться в условиях потери большинства нефтяных месторождений в результате отделения Южного Судана.
На современном этапе развития стран Арабского Востока демократия – это не решение проблем, и, как показывает риторика отдельных политических деятелей, не цель. В целом, демократии отводится ставшая вакантной после победы исламистов, роль «альтернативного проекта», отложенного до лучших времен.
Автор: Руслан Хисамов
Мнение редакции может не совпадать с мнение автора
