Басмачество: взгляд специалиста
В первой половине XX века после революции 1917 года среднеазиатских аграрных окраинах Российской империи возникло военно-политическое партизанское движение, которое вошло в историю под названием «бамачество» (от тюркского басмак – совершать набег, налет). Основу движения составляло местное население Средней Азии. Движение возникло как реакция на разгром большевиками Кокандской автономии на территории Туркестана, а как ответ на проведение национального размежевания Туркестана на современные Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмению и Киргизию. Лидеры движения ставили своей целью борьбу с советской властью и изгнание большевиков. По официальной версии, басмачество как организованная сила было ликвидировано по всей Средней Азии в 1931—1932 гг., хотя отдельные бои и столкновения продолжались вплоть до 1942 года.
По данным таджикского историка Камолудина Абдуллаева — исследователя политической истории Средней Азии — во время басмачества в Таджикистане не имелось никаких признаков влияния ваххабитских идей на лидеров этого движения. Более того, историк признается, что он не обнаружил признаков влияния на басмачей со стороны английских агентов, с подачи которых и получила путевку в жизнь идеология ваххабизма. В те далекие годы ставка делалась на панисламизм. Идеология панисламизма насаждалась и продвигалась Германией, которая с его помощью старалась оттеснить Великобританию от Ближнего и Среднего Востока. Историк перечисляет имена вожаков басмаческого движения и лидеров антисоветской эмиграции, таких как ферганец Куршермат, башкир Ахмед Заки Валидов и беглый бухарский эмир Алимхан (которого афганцы держали в Кабуле в качестве почетного домашнего арестанта), которые стучались в двери всех европейских посольств в Мешхеде, Кабуле, Пешаваре и Дели, умоляя помочь им бороться против Советской власти. Представитель эмира и бухарские националисты-эмигранты в 1920-х гг. тщетно пытались подать в Лигу Наций петицию «от имени бухарского народа» с аналогичной просьбой. Взамен был получен решительный отказ, — говорит таджикский историк.
По ходу рассуждений таджикского историка, мы, в свою очередь, зададимся следующим вопросом: А чем был вызван отказ Лиги наций в помощи антисоветскому вооруженному сопротивлению в Средней Азии?
Прежде всего, сказалась про-британская ориентация Лиги наций. Если это так, то отказ в поддержке басмачества был вызван их подозрениями в том, что за басмачеством стоит Турция, а за той Германия — заклятый враг Британии, обозленный кабальными и унизительными условиями, которые были навязаны Германии после поражения в Первой мировой войне.
Далее К.Абдуллаев ссылается на документ, подготовленный правительством Британской Индии в 1918 г. накануне мирной конференции в Версале, в котором определена ее политика в отношении «русской Средней Азии». Из документа выясняется еще одна мотивация отказа Британии в поддержке басмачей. Эту мотивацию можно назвать «индийским фактором»: дело в том, что англичане владели в то время Индией, которую называли «Жемчужиной в короне Британской империи». Поскольку Лондон считал, что у большевизма нет будущего в Средней Азии, и поэтому он для Британии не опасен, главную опасность Великобритания видела в вызванном падением царизма хаосе, который мог привести к взрывоподобному росту панисламистского движения. Случись такое, то лавина панисламистских волнений могла захватить и мусульман Индии, вырвав ее из рук англичан. Потому было решено в помощи басмачеству отказать. Хотя при таком раскладе англичане и теряли свои позиции на Ближнем Востоке, но они не могли себе позволить ввязаться в «еще одну авантюру в Средней Азии». Таким образом, удачное стечение тайных обстоятельства во внешней политике европейских держав оставило Среднюю Азию за Советской Россией.
На вопрос о влиянии борьбы с басмачеством на состояние мусульманской культуры в Средней Азии К.Абдуллаев отвечает следующим образом:
«Басмачество было религиозно мотивированным движением сопротивления установлению Советской власти. Поскольку басмачество состояло, особенно в Таджикистане, из племенных (узбекских) и территориальных (местнических) групп, оно не смогло стать законченным политическим движением. Вся его «программа»- вернуть эмира и восстановить статус-кво. Они отказывались от попыток наладить отношения с местной проджадидской элитой и бухарским правительством, обвинив их в служении «неверным». Среди басмачей, впрочем, было много тех, кто привык жить вообще без правительства, своего или чужого. Попытки считать его национально-освободительным движением, предпринимаемые некоторыми учеными сегодня, не имеют никакого основания. С 1918-1920 гг. у нас было спонтанное движение против насилий и бесчинств, творимых новой властью и Красной Армией, которое в 1921-1922 году переросло в гражданскую войну между сторонниками и противниками новой власти. Лидер басмачей Восточной Бухары Ибрагимбек даже помог Красной Армии подавить мятеж лидера Бухарской Советской республики Усмана Ходжаева и служивших в бухарской народной милиции турецких офицеров. Это случилось в Душанбе, в конце 1921 г. Таджики, узбеки, киргизы и туркмены разделились на два лагеря. «Национальности» же в регионе начали появляться только в годы Советской власти, а именно в предвоенный период, когда у нас началась индустриальная революция. Конечно, Советская власть жестоко карала всех «приспешников басмачества», но не до такой степени, чтобы вызвать отторжение общенационально масштаба. И конечно, не правы те, кто считает, что все годы Советской власти мусульмане таили в глубине души злобу на Москву».
Интересны выводы историка о влиянии, которое басмачи оказали на ход мировой истории. В этом свете К.Абдуллаев пишет: «Басмачи, кстати, сыграли важную роль в мировой истории, охладив головы большевистских стратегов и остановив продвижение большевистской «мировой революции» на восток - в Афганистан и далее в Индию. Был такой план у Троцкого: идти «в Лондон и Париж через Пенджаб и Бенгалию». Борьба с басмачами потребовала огромных усилий и продолжалась до середины 1930-х гг. Однако реальный вклад басмачей в освобождение Средней Азии ничтожен. Басмачество лишь указывало на наличие таких ценностей как свобода и справедливость, но оно не знало, как их достичь. Что касается сходства сегодняшних лидеров с басмачами, то могу отметить: в отличие от ферганца Куршермата (Шермухаммада), Ибрагимбек считал ниже своего достоинства просить помощи у кого-либо, кроме эмира Бухары - своего суверена. Поэтому современных политиков Таджикистана и Узбекистана, я могу сравнить только с Куршерматом, который умел торговаться. И неважно с кем: с эмиром, англичанами, джадидами, поляками, фашистами и даже большевиками. В конце-концов, Куршермат и вся его семья нашли спасение в 1953 г. в Турции, а затем его потомки переехали в США, где проживают и поныне. Шермухаммад-Куршермат умер к кругу семьи в глубокой старости. А Ибрагимбека расстреляли во дворе ташкентского ОГПУ в 1932 г. Ныне его поминают добрым словом только его земляки-локайцы, для которых он - племенной вождь, дружинник».
Есть ли у басмачества будущее? На этот вопрос К.Абдуллаев отвечает так: «Сегодня басмачество может проявиться как явление, негативная массовая мобилизация под флагами восстановления «истинного Ислама», как признак приближающегося или свершившегося коллапса государства и его структур. А также как стремление вразумить эгоистичного правителя, нарушившего исламские нормы.
Камолудин Абдуллаев - кандидат исторических наук. До 1994 г. работал в Институте истории АН Таджикистана и в Таджикском Госуниверситете. С 1994 г. - независимый исследователь. С 2001 по 2013 преподает в качестве приглашенного профессора в США (Йель, Университет Штата Огайо). Автор и редактор нескольких книг по истории и политике Средней Азии, в том числе: Historical Dictionary of Tajikistan (2002 и 2010), два издания (совместно с Ш. Акбарзаде); От Синьцзяня до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции (2009); и Политика компромисса. Мирный процесс в Таджикистане. На русском и английском совместно с Кэтрин Барнс (2001).
В статье использованы материалы Института религии и политики (http://i-r-p.ru)
