На какие деньги ИГ воюет и живет?
"Исламское государство" не нуждается в масштабных финансовых вливаниях из-за рубежа, как ≪Аль-Каида≫, ≪Джабхат ан-Нусра≫, а также ≪Свободная сирийская армия≫ (запрещены на территории РФ), оппозиционная правящему сирийскому режиму, или другие военизированные или политические формирования, вошедшие в поддерживаемую Западом ≪Национальную коалицию сирийских революционных сил и оппозиции≫. Хотя таковые, безусловно, присутствуют и поступают главным образом от источников в суннитских государствах Персидского залива.
Самопровозглашенный халифат перешел на самофинансирование: он самостоятельно получает миллиарды долларов за счет грабежа банков, захваченного имущества иноверцев, обмена заложников за выкуп, работорговли, контроля над наркотрафиком и нелегальными каналами поставок нефти. Сейчас ≪Исламское государство≫ является самой богатой террористической организацией с бюджетом приблизительно в 2,3 млрд долл. Руководство ≪халифата≫ исходит из того, что финансирование социальных программ для населения может стать не менее эффективным средством обеспечения лояльности и поддержки, чем массовые репрессии. Американский политэксперт Дж. Пери, вероятно, прав, когда говорит, что ≪денежный ресурс позволяет боевикам (ИГ. – Ред.) копировать стратегию ХАМАС, то есть предоставлять населению общественные услуги, а именно – восстановить работу больниц и школ, тем самым укорениться в регионе и пользоваться поддержкой населения≫29.
ИГ – это новый тип террористической организации, в деятельности которой ключевую роль играет финансовое обеспечение, причем в достаточно организованной и контролируемой форме – своего рода бюджетного процесса. Расходная часть бюджета включают суммы, выделяемые на подготовку боевиков, технику, связь, вооружение, боеприпасы, материальное обеспечение военных формирований ИГ, включая денежное содержание боевиков, а также на поддержание инфраструктуры, социальной сферы, заработную плату чиновников созданных на захваченных территориях административных структур, инженерно-технического персонала контролируемых ИГ предприятий. Так, джихадисты, участвующие в боевых действиях, получают от 500 долл. в месяц.
Возможность такого заработка привлекает авантюристов и ≪солдат удачи≫ даже из далекого зарубежья.
Находящиеся в распоряжении ИГ финансово-экономические ресурсы идут на укрепление военного потенциала ≪халифата≫. На вооружении имеется значительное количество артиллерийских и минометных систем, танков. Они используют около 50 американских танков ≪Абрамс≫, современное военное снаряжение (приборы ночного видения, тепловизоры), позволяющее вести наступательные действия в ночное время, и многое другое.
В ходе боев под Пальмирой против сирийских танков активно применялись американские противотанковые управляемые ракетные комплексы. Широкое распространение получила практика подрыва укрепленных районов сирийской армии с помощью грузовиков (включая бронированные БелАЗы), управляемых смертниками, среди которых немало выходцев из России и других стран СНГ30. Осуществляется серьезная военная координация между ≪фронтами≫.
Что касается доходной части бюджета, то здесь стремление руководства ИГ создать видимость финансовой самостоятельности ≪нового государственного образования≫ и наличие стандартной для обычного государства системы мобилизации доходов скорее носит форму финансово-бюджетной мимикрии. В первую очередь это относится к сбору так называемых ≪налогов≫. В ИГ действует Совет по финансам, осуществляющий надзор за распределением средств халифата и аудит деятельности губернаторов областей. Система источников пополнения финансов хорошо продумана, отлажена и жестко контролируется репрессивным аппаратом джихадистов. Эти разнообразные по форме доходы можно объединить в четыре группы:
– поступления от захваченных предприятий в добывающей промышленности (в основном в нефтедобыче);
‒ ≪налоги≫, введенные ИГ на подконтрольных ему территориях Сирии и Ирака;
– доходы от захвата финансовых и материальных ценностей и от нелегального бизнеса (наркотики, контрабандный ввоз и вывоз драгоценностей, золота и т.д.); преступный бизнес включает и получение выкупа за похищаемых джихадистами людей;
‒ зарубежная финансовая помощь, поступающая ИГ от юридических и физических лиц по разным каналам.
Участие ИГ в производственной деятельности ограничено эксплуатацией экспроприированных в Сирии и Ираке месторождений природных ископаемых, включая их добычу, пе-реработку, сбыт сырья и продуктов его переработки на внутренних рынках этих стран или за рубежом. В Сирии ИГ захватило расположенные вблизи Пальмиры рудники фосфатов,
в Ираке – так же фосфатные рудники и перерабатывающий завод в Аль-Каиме. В Ираке и Сирии организация контролирует предприятия по производству серы, фосфорной кислоты, соли, а также ряд крупных цементных заводов. И все же главная цель ИГ в производственной сфере – нефтедобыча и нефтеперерабатывающая промышленность, призванные, по замыслу джихадистов, обеспечить высокий и стабильный уровень доходов своего режима. Основную их часть составляет выручка от продажи нефти с подконтрольных экстремистам месторождений, число которых с момента провозглашения ИГ постоянно увеличивалось.
Нефтяная стратегия ИГ начала разрабатываться еще до наступления в Ираке в 2014 г.
В 2013 г., то есть еще в период высоких нефтяных цен, появившиеся в Сирии джихадисты из этой группировки рассматривали нефтяные ресурсы в качестве финансово-экономической основы будущего ≪халифата≫. Параллельно с захватом Мосула летом 2014 г. отряды ИГ установили контроль над нефтяными ресурсами в иракской северо-восточной провинции Киркук. Сразу же после этого боевики выставили на месторождениях охрану, привлекли специалистов-нефтяников для продолжения добычи и поставок нефти на рынок. До того как иракская армия освободила в апреле 2015 г. этот нефтеносный район, ИГ успело получить от эксплуатации месторождений около 450 млн долл. По данным министерства нефти Ирака, боевики ИГ были вытеснены из провинции Салах ад-Дин и потеряли контроль над почти всеми захваченными ранее иракскими месторождениями. В конце 2015 г. они использовали лишь три нефтяные скважины в провинции Найнава.
Основная часть добываемой структурами ИГ нефти сосредоточена на востоке Сирии, богатом этим ресурсом. Не случайно его боевые формирования были передислоцированы из стратегически важных, но лишенных нефтяных запасов северо западных районов страны на восток.
≪Исламское государство≫ готово продавать ≪свою≫ нефть существенно ниже рынка (в последнее время нижняя граница цены, установленная ИГ, –25 долл. за баррель, за высококачественную ≪легкую≫ нефть –до 60 долл.). В конце 2014 г. объем продаж оценивался в 70 тыс. баррелей ежедневно, что пополняло бюджет ИГ на 2‒ млн долл. в день. Бомбардировки нефтяных объектов авиацией коалиции снизили эти доходы до 1–,5 млн долл.
Отдельно стоит проблема сбыта нефти и нефтепродуктов. Джихадистам удалось создать разветвленную сбытовую сеть. Она включает поставки потребителям на подконтрольных им территориях (включая вооруженные формирования ИГ), в остальные части Сирии и Ирака, в Турцию.
На территорию Турции поступает основная часть нефтяного ≪экспорта≫ ИГ. Для поставок дешевой ворованной нефти в промышленных масштабах, последующей ее легализации и реэкспорта в Западную Европу и США, Турция создала логистические коридоры, обеспечила их охрану. Как заявил президент В. В. Путин на встрече с королем Иордании Абдаллой II Бен Аль-Хусейном 24 ноября 2015 г.: ≪Мы давно фиксировали тот факт, что на территорию Турции идет большое количество нефти и нефтепродуктов с захваченных ИГИЛ территорий. Отсюда и большая денежная подпитка бандформирований (…счёт там идёт на десятки, сотни миллионов, может быть, на миллиарды долларов)…≫32.
В этом бизнесе, по некоторым данным, участвуют члены семьи турецкого президента. Чтобы обезопасить потоки нелегальной нефти, Турция 24 ноября 2015 г. пошла на беспрецедентно враждебный России шаг – ее ВВС сбили над территорией Сирии российский бомбардировщик СУ-24, выполнявший задание по пресечению преступного нефтяного ≪экспорта≫ ИГ.
В сфере транспортировки и сбыта занято большое количество посредников и контрабандистов. Через них удается не только преодолевать межгосударственные границы, линии фронтов, но даже, по поступающей информации, снабжать правительственные войска и противостоящие джихадистам силы (например, отряды пешмерга в иракском Курдистане пропускали грузовики с топливом, идущие из ≪халифата≫ на курдскую территорию). ИГ доверяет сбыт нефти и нефтепродуктов перекупщикам – трейдерам, которые скупают сырую нефть непосредственно на месторождениях, доставляют ее на перерабатывающие установки, снабжают нефтепродуктами население, производителей электроэнергии, боевые части и административные службы ИГ, другие террористические формирования. Без этих трейдеров, которые обычно покупают у ИГ баррель нефти за 25–0 долл., а продают нефтеперегонным предприятиям за 60–00, ≪халифат≫ не смог бы сориентировать захваченные им месторождения на пополнение своего бюджета.
Высокие цены на нефть (до их резкого падения на мировых рынках) притягивали к ее переработке, транспортировке и контрабанде большое число сирийцев, иракцев, турок, стремящихся получить свою долю прибыли от захваченного ИГ ≪нефтяного пирога≫. На снимках из космоса хорошо видны караваны транспортирующих нефть и топливо грузовиков, объемы перевозок которых вполне сопоставимы с пропускной способностью трубопроводов. Помимо обычных автоцистерн, передвижение которых легче контролировать правительственным войскам и таможенным органам, используются разнообразные, подчас изобретаемые на местах, методы контрабанды: сплав емкостей с нефтепродуктами по пограничным рекам, прокладка на границах подземных трубопроводов, доставка лошадьми, мулами, ишаками или просто в канистрах людьми, легально или нелегально пересекающими границу.
У трейдеров есть несколько способов заработать на купленной нефти:
–отправить нефть на ближайший завод, как правило, модульного типа, где ее переработают, после чего уже готовое для использования топливо доставить вновь на ≪биржу≫ вблизи месторождения нефти;
‒продать нефть посредникам, которые на небольших автомобилях доставляют ее боевикам на севере Сирии или на границе с Ираком;
‒попытаться реализовать нефть крупному нефтеперерабатывающему заводу или продать весь объем на внутренних ≪биржах≫, крупнейшие из которых находятся на сирийско-иракской границе вблизи города Аль-Каим.
Большинство трейдеров предпочитают использовать первый вариант, поскольку он менее рискован и более прибылен.
Претендуя на создание нового государства, джихадисты пытаются копировать структуру, операционную логику, менеджмент, производственно-финансовую отчетность действующих на Ближнем Востоке крупных государственных нефтяных компаний. Были налажены система бухгалтерского учета, поиск и отбор квалифицированных кадров, обеспечена материальная мотивация работников в данной отрасли. Для повышения рентабельности производства тщательно изучается рынок сбыта, учитываются различия в объемах спроса отдельных частей захваченных территорий. Хотя система управления ИГ на местах децентрализована, нефтяная отрасль –наряду с военным управлением и пропагандистской деятельностью –жестко контролируется напрямую высшим руководством ≪халифата≫. Месторождения и циркулирующие в отрасли финансовые потоки находятся под пристальным наблюдением ≪Амният≫ – секретной полиции ИГ.
Следует признать, что нефтяной бизнес ИГ функционирует при участии значительной части местного населения, в том числе криминальных элементов и просто оставшихся без средств к существованию обездоленных.
Несмотря на важность данного источника доходов, в перспективе он не может рассматриваться как стабильный и надежный.
Во-первых, ИГ не располагает ресурсами и техническими возможностями для эффективного управления этими активами. Поскольку ≪халифат≫ испытывает острый дефицит в сложных технологиях и квалифицированных специалистах в данной области, извлекается лишь часть потенциального объема добычи. Примитивные технологии дают ограниченные объемы нефти и нефтепродукты плохого качества.
Во-вторых, мировые цены на нефть упали. В-третьих, авиаудары российской авиации и западной коалиции разрушают производственные мощности и нарушают систему доставки продукции посредникам и конечным потребителям. В результате авианалетов было уничтожено несколько нефтеперерабатывающих заводов, что заставило ИГ перейти на использование модульных нефтеперерабатывающих установок. Они меньше перегонных заводов, устанавливаются вне месторождений, проще в эксплуатации, хотя используют в отдельных случаях современные технологии и оборудование. Вместе с тем, по сообщению западных СМИ, зачастую переработка нефти осуществляется и более примитивным, кустарным способом с использованием маленьких резервуаров, расположенных во внутренних двориках жилых зданий, что крайне усложняет действие авиации, поскольку заложником авиаударов в этом случае может стать гражданское население. Соответственно, резко падает качество конечного продукта, произведенного таким способом.
Осенью 2015 г. российские ВКС в ходе ≪Операции возмездия≫ начали наносить удары по нефтяной транспортной сети и топливным резервуарам джихадистов. Главной целью стали каналы сбыта ворованной сирийской нефти в турецком направлении. В результате разрушения преступного бизнеса между Турцией и ИГ перекрывается значительная часть финансовой подпитки террористов с турецкой стороны. Оценивая связанный с Турцией нефтяной скандал, имеет смысл вспомнить, что данный ≪экспорт≫ подрывает основу для послевоенного восстановления Сирии –эта страна в отличие от, например, аравийских нефтяных монархий располагает относительно скромными запасами энергоносителей (ее доля в мировых запасах нефти 0,2 %).
Вторым по значимости источником доходов ИГ является разветвленная система многочисленных налогов, сборов, платежей за навязанные ≪услуги≫, а также прямого рэкета. По ряду направлений ИГ копирует и использует инструменты бюджетного процесса, осуществляемого в признанных мировым сообществом государственных образованиях. Такие налоговые поступления, конечно, имеют свою специфику и не могут считаться легитимными.
О характере этих поступлений и их примерном размере свидетельствует уже сам перечень выплат:
● с хозяйственных субъектов взимается налог в размере 10 % от прибыли, 10 % с капитала и налог на покупки –2 % от стоимости;
● сборщики налогов могут по своему усмотрению установить не определенный какими-то рамками налог на обширное и качественное жилое помещение или новый автомобиль;
● при пересечении границ необходимо уплатить таможенные пошлины;
● ИГ взимает транспортные сборы за транзит через его территорию всех товаров. Для перемещения одного грузовика в северном Ираке необходимо уплатить ≪дорожный налог≫ в размере 200 долл., одной автоцистерны с топливом –500 долл., а при въезде в Ирак через границу с Сирией и Иорданией –≪таможенный налог≫ в 800 долл. Сборщики ≪дорожного налога≫ не только выдают водителям квитанции о его уплате, но и снабжают их поддельными квитанциями о прохождении официальной иракской таможни, которая принимается на блок-постах правительственных сил;
● в Ираке при получении государственными служащими, оказавшимися на оккупированных территориях, заработной платы, переводимой или в местные отделения иракских банков, или в отделения в подконтрольных правительству городах, необходимо отчислить ИГ сбор в размере до 50 % заработка. В сумме –это сотни миллионов долларов в год;
● ИГ принуждает вкладчиков в частных банках выплачивать ему налог в 5 % при снятии со счетов наличных средств;
● в соответствии с ≪договором о защите≫ для несуннитов последние выплачивают подушевой налог на одного взрослого человека –около 720 долл. в год и трехкратную величину указанных выше налогов в случае ведения ими предпринимательской деятельности;
● еще один финансовый сбор –плата за процедуру так называемого раскаяния (по-арабски тавба). Население захваченных ИГ территорий принуждается покаяться в своем отступничестве и присягнуть на верность ≪халифату≫. В первую очередь это касается бывших военнослужащих, полицейских, государственных чиновников, работников сферы образования, а также примкнувших к ИГ членов других оппозиционных формирований. Уплатив довольно большую сумму, эти люди получают ≪документ о покаянии≫ –своего рода удостоверение личности граждан ≪нового государства≫.
За продление этого ≪документа≫ полагается уплачивать дополнительные суммы. Данная процедура позволяет бывшим госслужащим избежать преследования и наказания со стороны новоявленных властей, устроиться на работу в администрации ИГ или образовательных учреждениях на захваченных территориях (что немаловажно в условиях колоссальной безработицы), а ≪халифату≫ получать регулярные весомые доходы и ин- тегрировать часть населения в свои структуры.
Под этим финансовым прессом (приведенный перечень налогов и сборов далеко не полный) находятся по меньшей мере 4 млн человек, проживающих на оккупированных ИГ территориях. Прочность наброшенной на оккупированные территории сети незаконных поборов обеспечивается не только военной силой джихадистов, но и лояльностью им части местного населения.
Следующий источник –доходы от бизнеса, преступный характер которого ИГ даже не скрывает. Речь идет об экспроприации на территории ≪халифата≫ хранящейся в банках денежной наличности, недвижимости, товарных запасов, транспортных средств, о захвате заложников с целью получения выкупа. В частности, в Мосуле в июне 2014 г. боевики ограбили филиал Центрального банка Ирака, присвоив, по разным оценкам, от 900 млн до 2 млрд долл. В сфере финансовых услуг ИГ стало собственником наличных ресурсов в государственных банках, оно конфискует денежные средства покинувших ≪территорию ИГ≫ беженцев –несуннитов, а также всех тех вкладчиков частных банков, которые не смогли предоставить устраивающую джихадистов информацию о происхождении своих накопле-ний и целях их дальнейшего использования. Покинутые беженцами дома, лишившиеся владельцев магазины сдаются в аренду и ежемесячно приносят ИГ доход в 3 млн долл. в форме рентных платежей.
В аграрном производстве ≪Исламское государство≫ установило контроль над зернохранилищами, захватывает у фермеров сельскохозяйственную технику для последующей сдачи ее в аренду прежним владельцам. Краденое зерно используется не только для получения прибыли, контроля над региональным зерновым рынком, но и в качестве инструмента, влияющего на продовольственную безопасность этой части Ближнего Востока. В качестве аналогичного инструмента используются и водные ресурсы. Зерно из Ирака поставляется в Сирию и Турцию.
Прибыльным преступным бизнесом является контрабанда памятников культуры. ИГ получает прибыль от этого двумя способами: продажа трофейных памятников и взимание сборов с контрабандистов, провозящих артефакты через оккупированную территорию. ИГ и другие преступные группировки, действующие в Сирии, могли на настоящий момент заработать десятки миллионов долларов США от продажи памятников культуры, похищенных в Сирии. ≪Исламское государство≫ оккупировало свыше 4 500 археологических памятников, некоторые из которых являются объектами мирового наследия ЮНЕСКО. 90 % культурных памятников страны расположено в разрушенных войной регионах, что создает условия для хищений в крупных масштабах.
Торговля людьми –еще один источник доходов. На ≪рабовладельческих аукционах≫ ИГ людей продают и перепродают с целью получения выкупа. По данным Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), прибыль от преступной деятельности составила от 20 до 45 млн долл.
ИГ извлекает доход и от потока беженцев, направляемых в Европу: террористы собирают с них плату за нелегальную транспортировку в страны ЕС. На конец 2015 г. коммерциализация ≪канала беженцев≫ позволила ИГ получить более 300 млн долл.
В 2014‒015 гг. захваченные территории давали ИГ основную часть финансовых ресурсов. Руководители ≪халифата≫ рассчитывали за счет их эксплуатации обеспечить финансовую самостоятельность своего эрзац-образования. Однако своеобразным резервом служат и ≪прямые≫ денежные трансакции из-за рубежа.
На первом месте здесь – переводы различного рода фондов, включая благотворительные, законспирированные финансовые вливания спецслужб и иных государственных органов Катара, КСА, Турции. Эти деньги идут не только на закупку вооружений. Так, Турция оплачивает лечение и отдых в своих военных госпиталях прибывающих из Сирии боевиков ИГ. На турецкой территории действуют базы для военной подготовки исламистов. В финансировании направляющихся из Турции в Сирию добровольцев ИГ, а также поступающего по этому маршруту снабжения, участвует и Катар.
Второе –традиционные для ислама налоги, пожертвования в форме регулярных добровольных отчислений верующих на благотворительные нужды. Это укладывается в легальную схему: сбор пожертвований, их распределение на нужды бедных, на распространение идей ислама по всему миру. Здесь имеет место ситуация, когда легально собранные в разных странах деньги становятся нелегальными, то есть происходит не ≪отмывание грязных денег≫, а ≪загрязнение чистых≫. По имеющимся данным, только из России по этому каналу ИГ получило около 400 млн руб.
Третий источник – сбор средств в социальных сетях. Перевод денег облегчен современными банковскими технологиями. ≪Краудфандинг≫ как способ привлечения пожертвований от больших групп населения помогает собирать значительные суммы при сохранении анонимности доноров. Существует и традиционная мусульманская система денежных переводов, известная под названием хаваля. Например, какой-то человек в США хочет передать средства на джихадистские нужды в другой части света. Он просто звонит по телефону человеку, являющемуся звеном цепочки посредников, передает ему без всяких документов и подтверждений деньги, тот, в свою очередь, передает их следующему посреднику. Так деньги движутся к точке назначения, и проследить это движение практически невозможно. Часть денег поступает вместе с приезжающими в подконтрольные ИГ районы боевиками.
Четвертый внешний источник –доходы от законной финансовой деятельности, предпринимательства. Дополнительным ≪преимуществом≫ исламских банков является присущая им практика слияния, смешивания средств разных вкладчиков, в том числе жертвователей, при формировании пулов инвестиций в те или иные проекты. В долгосрочной перспективе вопрос об экономической жизнеспособности ≪халифата≫ не ясен. Сложно представить, за счет чего может произойти хозяйственное возрождение оккупированных территорий.
Экономическая программа ИГ туманна. Трудно рассчитывать на то, что ИГ сможет отказаться от перечисленных доходов. Но в пропагандистских целях под легитимность ≪нового государства≫ исламисты, вполне возможно, подведут фундамент в виде особой экономической модели. Можно предположить, что на следующем после периода экспроприации и рэкета этапе они планируют заявить о построении экономики исламского типа.
В теории исламская экономика – социально-ориентированная хозяйственная модель, в которой в соответствии с нормами шариата запрещены эксплуатация работников собственниками капиталов, спекулятивный бизнес, не обусловленное собственным трудом извлечение прибыли, финансирование незаконных по нормам ислама видов деятельности. Исламская экономика вырастала из хозяйственного опыта общины времен Мухаммеда и первых халифов. На практике в условиях глобализирующегося мира хозяйственная автаркия на основе развития экономики, базирующейся исключительно на исламских принципах, скорее всего, будет неэффективной, хотя на уровне отдельных общин исламские хозяйственные принципы и могут применяться. Сегодня географически исламская экономика на государственном уровне –это хозяйства трех стран: Ирана, Пакистана и Судана, сделавших исламизацию всей экономической жизни официальной политикой. Это зачастую имело разочаровывающие результаты, несмотря на впечатляющие частные достижения. На определенном этапе во всех трех странах началось переосмысление полученного опыта37.
Несколько наивной представляется продвигаемая руководителями ИГ идея возвращения к ≪золотому стандарту≫ –чеканке металлических, в том числе золотых, монет. Был выпущен в обращение золотой динар (курс –139 долл. за один динар). Имелись и планы открытия в Мосуле ≪Исламского банка≫ под контролем ИГ.
«Исламское государство»: феномен, эволюция, перспективы / Аналитические доклады ИМИ Выпуск 1(45) — М.: МГИМО-Университет, 2016
