Что послужило причиной возвращения Марджани в Бухару?
Как известно, ДУМ РТ объявило текущий год годом выдающегося религиозного и общественного деятеля, ученого и философа, историка и этнографа Шигабутдина Марджани (1818-1889).
В 1915 году во время подготовки к 100-летию мыслителя в Казани была издана книга, посвященная великому ученому. В нее вошли сочинения Ш.Марджани, воспоминания о нем. Среди авторов этого фундаментального труда был Шагар Шараф – крупный ученый и журналист. Именно ему выпала честь написать наиболее полную и достоверную биографию богослова. Islam-today продолжает публикацию глав из этого очерка.
Во время учебы в Самарканде Марджани ознакомился с содержанием множества книг, что, безусловно, повлияло на расширение его кругозора. В Бухаре его внимание было направлено на изучение логики и книг по каляму. Теперь он был способен обоснованно противостоять тем нововведениям и искажениям в вероисповедании, которые широко распространялись в народной среде. Он мог выступать с резкой критикой этих нововведений, и при этом у него не было ни капли сомнения в своей правоте. Теперь он четко представлял в каком направлении ему продвигаться. В заголовок своих книг, написанных в тот период, он не забывал включать слова «Масхаби филь-гаклиятел-худжат валь-бурхан, ва финн-наклият ас-суннат валь-Коран» («Масхаб опирается на разумные доводы, а также на Сунну и Коран»). Примечательно то, что этим словам он придавал важное значение, так как они были выделены жирным и крупным шрифтом и сразу же бросались в глаза.
Чтобы проиллюстрировать насколько укрепилось его мировоззрение, вероубеждение, и круг его научных интересов, приведем небольшую выдержку из книги «Вафиятель-асляф». Марджани описывает жизненный путь Абуннасира аль-Курсави - великого имама, который вырос в среде татар:
«В молодые годы я по своему неразумению, следуя за другими, тоже бывало выступал с нападками на Абуннасира хазрата, насмехался над его идеями и направлением, которого придерживался он. Однако впоследствии, изучив древние книги выдающихся имамов, освоив их твердые и безупречные идеи, милостью Аллаха Та’аля я приблизился к истине, воспринял истинную веру и ее волшебную силу, благодаря чему избавился от этих ошибочных взглядов.
Однажды в Самарканде я размышлял о тех недопустимых в вере нововведениях, о том, как наши некоторые единоверцы переступают границы дозволенного и отступают от проторенных нашими предшественниками путей и скатываются в пропасть заблуждений и ущербных идей. В этот момент в моей памяти по воле свыше предстал образ Абдуннасира хазрата и нападки на него со всех сторон людей, придерживающихся ошибочных взглядов. Тогда мне подумалось о том, что милостью Всевышнего мне удалось приблизиться к истине и вере, которую проповедовали наши предки, возможно, в свое время и Абдуннасир хазрат достиг истины и стремился в своих трудах донести ее до людей, но встретил резкое недопонимание и неприятие. Мне захотелось быстрее найти его книги и изучить их. У меня под руками в Самарканде не оказалось его книг, и первым делом по возвращении в Бухару я с нетерпением занялся поиском. Я обратился к дамулле Исмагилу Кышкари, который с большим трудом откликнулся на мою просьбу, не преминув при этом напомнить, что в сочинениях Абдуннасира Курсави полно неверных мыслей, да и к тому же его книги строго-настрого запрещены в Бухаре. При этом я пообещал, что за неделю прочитаю книгу «Гакаид» и верну ее в целости и сохранности, однако мне удалось ее прочесть за день и тотчас вернуть ее обратно. В этой книге я не обнаружил ничего такого, что противоречило бы вероисповеданию наших предков. Этого же мнения придерживались Низамутдин аль-Ильхами и Гариф ибн Абдуссалям, более того они всячески нахваливали это сочинение Курсави. С той поры я принялся пристально изучать все труды Абдуннасира хазрата и пришел к выводу, что во многом правда на его стороне. Я понял, что те, кто выступает с нападками на него, не сведущи в вопросах вероисповедания в древних временах. Мои размышления о Курсави я изложил в своей статье «Танбихе ибна-иль-‘аср битанзих ибна-и Абуннаср».
Из этих оценок, которые Марджани дает Курсави, отчетливо видно, как шел процесс становления его мировоззрения и обретения им направления в вероисповедании, а также его взглядов по различным аспектам науки и то, что привлекало его внимание в то время.
Общеизвестно, что на формирование личности большое влияние оказывает критическое восприятие и способность сравнительного анализа. Эти качества были весьма присущи для Марджани. Он брал на себя смелость, не взирая на лица, критиковать тех, кто противоречил истине. Не были исключением даже целые народы. Ранее мы уже упоминали, какой резкой критике он подверг методику преподавания в учебных заведениях Бухары, а также учебники и предметы. По мере углубления его знаний он не чурался выступать с критикой изъянов в вероисповедании народа и тех книг, по которым шло обучение. Он делает сравнительный анализ тех положений, которые были незыблемыми в Священном Коране и Сунне, а также книг, использовавшихся в преподавании, и убеждается, что всегда за основу в обучении должны браться тексты Корана и хадисов. По его мнению, источником пошлости и низости, распространившихся среди правоверных, является, прежде всего, отступление от тех норм, которые были заложены в период расцвета Ислама.
После двух лет обучения в Самарканде Марджани решил вновь вернуться в Бухару. Он пожелал получить иджазу (свидетельство о повышении уровня своего образования) у кади Абу Сагида. Стоит упомянуть и о том, что расставание с Самаркандом ему далось нелегко.
Свидетельство тому можно найти в воспоминаниях его родственника Садретдин хазрата: «В то время в Самарканде на средства одного благородного состоятельного человека, которого звали Гарифзян бай, начали возводить здание медресе. Вся работа велась под началом кади Абу Сагида, который предложил Марджани задержаться в Самарканде еще на год и обещал выделить ему отдельную комнату. Впоследствии эту комнату можно было продать, а на вырученные деньги приобрести приличное жилье в Бухаре. Марджани последовал совету своего учителя, однако спустя некоторое время у него возник конфликт с одним из му’аллимов и он был вынужден уехать в Бухару. В своих записках об этом Марджани пишет: «Из-за этого злоумышленника мне пришлось оставить Самарканд, а я так хотел там работать. Ведь для меня этот город был предпочтительнее, чем Бухара».
Islam-Today
