Михаил Богданов: если ничего не делать, Сирия может исчезнуть
О российской инициативе по формированию коалиции для борьбы с "Исламским государством" и планах Москвы провести очередные межсирийские и межпалестинские встречи в интервью РИА Новости рассказал спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки, замглавы МИД РФ Михаил Богданов.
Российская инициатива о формировании коалиции для борьбы с "Исламским государством" пользуется широкой поддержкой как среди стран Ближнего Востока, так и на Западе. Объединение антитеррористических усилий позволит избежать сценария, по которому Сирия может исчезнуть как целостное и суверенное государство под ударами ИГИЛ. Об этом, а также о планах Москвы провести очередные межсирийские и межпалестинские встречи в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Наталье Кургановой рассказал спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки, замглавы МИД РФ Михаил Богданов.
— Обсуждалась ли на переговорах глав МИД России и Ирана в Москве 17 августа тема подключения Тегерана к борьбе против ИГИЛ?
— Мы на регулярной основе обсуждаем с нашими иранскими партнерами общие угрозы, исходящие от "Исламского государства Ирака и Леванта" (ИГИЛ) и других аффилированных с "Аль-Каидой" террористических группировок. Причем двусторонняя плотная координация по теме антитеррора поддерживается уже многие годы. "Аль-Каида" ведь уже давно — задолго до появления ИГИЛ — начала угрожать безопасности региона. В этом контексте, в частности, развивается наше взаимодействие по тематике Афганистана. Это вопрос наших общих интересов, поскольку исламский экстремизм и терроризм и для нас, и для иранцев представляет серьезнейший вызов. Так что соответствующая проблематика всегда присутствует в повестке дня российско-иранских контактов на различных уровнях.
— Эта тема поднималась в контексте предложения президента России Владимира Путина по созданию международной антитеррористической коалиции?
— Естественно. В целом мы ощущаем широкую поддержку инициативы президента РФ о формировании международного антитеррористического фронта по борьбе с ИГИЛ и другими террористическими организациями. Принимая во внимание региональный вес Тегерана, его особые отношения с Сирией, Ираком, частью ливанского политического истеблишмента, объективно необходимо учитывать позицию Ирана относительно процессов, происходящих на Ближнем Востоке. Соответственно, мы ведем активные контакты с различными зарубежными партнерами, убеждая их в целесообразности подключения Ирана к наших общим усилиям с тем, чтобы борьба с терроризмом была максимально эффективной, согласованной и опиралась на понятную всем международно-правовую основу.
Как показывает практика последнего времени, удары с воздуха, наносимые коалицией во главе с США по позициям экстремистов, не приносят решающего успеха в противостоянии с ИГИЛ. Требуется координация всех сил, которые находятся на земле и по-настоящему заинтересованы в борьбе с "Исламским государством". Мы считаем, что эффективность противодействия террористической угрозе может быть достигнута только путем консолидации усилий. Как подчеркивалось российским руководством, речь не идет о создании неких совместных вооруженных сил, единого командования, определении главкома и т.д. Имеется в виду задача наладить обмен информацией, обеспечить координацию подходов, распределить роли в нашей общей борьбе с опаснейшим вызовом, исходящим от ИГИЛ.
— Как, по вашему мнению, можно "усадить в один автобус" Саудовскую Аравию, Иран, Турцию, Сирию, Ирак?
— Конечно, мы понимаем, что это непростая задача. Ведем интенсивные контакты со всеми упомянутыми сторонами, другими нашими партнерами в регионе и на международной арене, в том числе с американцами. Исходим из того, что, несмотря на известные расхождения и противоречия между некоторыми из названных региональных игроков, между ними существуют отлаженные контакты, осуществляются взаимные визиты, поездки официальных лиц, представителей спецслужб. Так что так или иначе форматы для взаимодействия уже имеются.
Конечно, этого недостаточно, мы стараемся помогать им укреплять взаимопонимание, тем более что основа для этого, на наш взгляд, налицо — весьма опасный общий враг. Соответственно, усилия по борьбе с ним должны быть также консолидированными.
— Есть ли уже какие-то результаты?
— Мы, стараясь, чтобы было больше встреч, разумеется, отмечаем, что между некоторыми региональными сторонами наблюдается отсутствие доверия или его явный дефицит. Но мы исходим из того, что по законам физики количество рано или поздно переходит в качество. Поэтому, чем больше будет контактов и возможностей обменяться мнениями, тем больше шансов на достижение более конкретных и предметных взаимопониманий и договоренностей. В этой связи, повторю, мы всегда выступаем за то, чтобы партнеры как можно чаще общались между собой и находили общий знаменатель в своих подходах.
— На переговорах с главой МИД Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом обсуждались поставки Тегерану систем С-300?
— Мы исходим из того, что на сегодняшний день эта тема закрыта. Для нас с иранскими партнерами есть полная ясность на данный счет. Вопрос в принципиальном плане решен, все остальное — технические детали.
— На прошлой неделе в Москве прошла серия контактов с представителями сирийской оппозиции. Есть ли понимание о проведении новых межсирийских консультаций, "Москвы-3"?
— Можно сказать, что в эти дни проходит "Москва-2,5", имея в виду, что в российской столице состоялись очень интенсивные контакты с целым рядом представителей сирийских оппозиционных кругов из числа как внутренней, так и внешней оппозиции. Осуществляются плотные контакты и с официальным Дамаском, регулярно встречаемся с сирийским послом в Москве.
Со всеми сирийцами у нас налажен продвинутый диалог. Мы говорим им о том, что если у них есть соответствующее желание, мы можем организовать новый раунд межсирийских консультаций в Москве. Как известно, по итогам "Москвы-2" рядом оппозиционных представителей был создан комитет по наблюдению за выполнением решений московских встреч. Было подписано обращение к генсеку ООН Пан Ги Муну по некоторым аспектам сирийского урегулирования. Мы готовы откликнуться на пожелание провести заседание этого комитета по наблюдению в Москве. Думаю, такая встреча может состояться в ближайшие дни в качестве важного элемента продолжения "московского процесса".
Но кроме "московского трека" есть продвижение диалога между представителями сирийской оппозиции и в других столицах. В частности, были две продуктивные и содержательные встречи в Каире, контакты в Брюсселе, Астане. Сейчас возникла идея объединить эти диалоговые процессы, найти место и время, чтобы участники упомянутых встреч могли бы встретиться вместе, взяв за основу дискуссии наработки Москвы и Каира. При этом имеется в виду задача постараться консолидировать все влиятельные силы оппозиции на конструктивной платформе, которая в полной мере отражала бы мнение широких кругов оппозиции и одновременно отвечала главной цели — выполнению Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года. То есть такая платформа должна явиться общим подходом оппозиции на будущих переговорах с правительством САР в рамках "Женевы-3". При этом надо понимать, что "Женева-3" — это не разовое мероприятие, это тоже переговорный процесс, требующий политической воли, выдержки и времени. Нам представляется, что проведение такой конференции заслуживает поддержки, и мы начали практическую работу по подготовке к "Женеве-3".
Возвращаясь к московским межсирийским встречам, хотел бы акцентировать, что они были уникальными, так как мы предоставили площадку для контактов оппозиции с делегацией правительства САР. Правда, на этих встречах не было единой оппозиционной делегации. Было порядка 30 человек, представлявших различные оппозиционные группировки. Они не договаривались, что будут выступать одним голосом в диалоге с правительством Сирии, выражали собственное мнение в ходе открытой полемики.
Сейчас можно говорить о качественно новом моменте — мы в принципе условились активно и сообща работать с нашими партнерами в интересах содействия консолидации переговорной платформы оппозиции, формирования единой оппозиционной делегации с прицелом на созыв "Женевы-3". Проводим соответствующие интенсивные консультации с коллегами из США, Саудовской Аравии, Ирана, Турции, Египта Катара, ООН. Если такая репрезентативная встреча оппозиции будет созвана, то последующий межсирийский переговорный процесс также должен сопровождаться мощной, консолидированной поддержкой со стороны международного сообщества.
— То есть это международная контактная группа будет работать над объединением сирийской оппозиции?
— Нет. Контактная группа должна содействовать продвижению межсирийских переговоров между единой делегацией от оппозиции, если она будет сформирована, и делегацией правительства САР. Плюс в этом контексте важно не забывать о российском предложении относительно создания широкого антитеррористического фронта. Если ничего не делать для консолидации антитеррористических усилий, то все может закончиться исчезновением Сирии как целостного и суверенного государства под ударами ИГИЛ.
Дополнительно к этому в интересах придания большей динамики процессу сирийского урегулирования мы поддержали предложение спецпосланника генсека ООН по Сирии Стаффана де Мистуры — кстати, это тоже давняя наша идея — структурировать межсирийские переговоры, чтобы была четкая по форме и содержанию система переговорной работы. Важно, что соответствующие подходы де Мистуры получили консолидированную поддержку со стороны СБ ООН в виде соответствующего заявления председателя совета от 17 августа 2015 года. Речь идет о формировании межсирийских рабочих групп по четырем ключевым направлениям — политическому, гуманитарному, вопросам безопасности (здесь по нашему настоянию четко обозначена задача борьбы с терроризмом) и тематике сохранения государственных институтов Сирии, чтобы в стране не наступил хаос и не произошла полная дезинтеграция институтов государственного управления. Сейчас важно, не откладывая, создать упомянутые рабочие группы. Позитивно оцениваем идею Стаффана де Мистуры привлечь к работе в них сирийских специалистов-профессионалов в той или иной области, а также экспертов из ООН. Впоследствии практические экспертные наработки в этих группах могли бы стать предметом полноформатных переговоров между делегациями правительства САР и объединенной оппозиции.
— То есть сейчас прорабатываются идеи создания контактной группы по Сирии и четырех межсирийских рабочих групп?
— Да. Контактная группа — это группа международных игроков, которые могут содействовать устойчивости переговоров между самими сирийцами. Сейчас мы обсуждаем данную проблематику со всеми потенциальными участниками такой структуры, имея в виду, что здесь есть определенная увязка с вступлением в силу достигнутого в Вене соглашения по иранской ядерной программе. Пока по нему, как вы знаете, идут дискуссии в иранском парламенте и конгрессе США. Поэтому некоторые наши партнеры высказывают мнение, что запуск контактной группы можно было бы осуществить, к примеру, в октябре нынешнего года. При этом мы понимаем, что здесь следует избегать формального подхода, что работа может идти в различных форматах — путем контактов по тем или иным каналам, обмена письмами, непосредственных встреч, причем не обязательно в полном составе. Здесь важна гибкость и оперативность в согласовании позиций, которые должны быть направлены на оказание позитивного, конструктивного воздействия на участников межсирийских переговоров.
Что касается рабочих групп, то они могут собраться, как представляется, уже в скором времени и начать проработку конкретных вопросов по упомянутым направлениям. Затем, как я уже сказал, результаты их работы могут быть вынесены на основные переговоры между делегациями правительства САР и оппозиции.
— Итогом всей этой работы станет проведение "Женевы-3"?
— Точнее, не итогом, а новым стартом в процессе сирийского урегулирования, в основе которого лежит Женевское коммюнике от 30 июня 2012 года.
— Вы сказали, что рабочие группы могут быть созданы в ближайшее время?
— Мы надеемся. Сейчас Стаффан де Мистура и его команда над этим предметно работают. Мы готовы эти усилия поддерживать. И здесь, повторю, очень важен проявленный СБ ООН консолидированный подход, который призван стать мощным стимулирующим сигналом для всех сирийцев.
— Какова ситуация в Йемене? Планируется ли продолжить эвакуацию российских граждан из этой страны?
— Конечно, мы с большой тревогой наблюдаем за развитием обстановки в Йемене. Военные действия приносят только горе и страдания простым людям, гуманитарная ситуация близка к катастрофической. Разрушается страна, разрушаются памятники истории, культуры самобытного йеменского народа.
С Йеменом у нас существуют давние традиционно дружественные связи. Мы поддерживали продвинутые отношения и с Северным, и с Южным Йеменом, приветствовали их объединение в 1990 году. Все эти годы мы развивали разноплановое взаимовыгодное сотрудничество. Поэтому происходящее сейчас в этой стране вызывает у нас большую озабоченность, искреннее переживание и сочувствие.
Исходим из того, что в основе решения йеменского кризиса должен быть инклюзивный национальный диалог с участием всех йеменских общественно-политических сил. Вы знаете, что в силу исторических обстоятельств в Йемене сильны межплеменные отношения, поэтому участвовать в диалоговом процессе должны представители различных регионов. Надо сказать, что мы вместе с Евросоюзом в последние годы курировали тематику национального диалога в ЙР и на этом направлении были достигнуты хорошие результаты. Жаль, если они будут перечеркнуты в результате продолжающегося вооруженного конфликта, уже сильно осложнившего их реализацию.
Сейчас активно работает спецпредставитель генсека ООН по Йемену Исмаил Ахмед. Мы поддерживаем предпринимаемые им усилия, включая проведенную им межйеменскую встречу в Женеве в июне нынешнего года. Рассчитываем, что такие контакты будут продолжены.
Конечно, мы многократно призывали к прекращению огня в ЙР, к объявлению гуманитарных пауз. Надеялись, что эти временные гуманитарные паузы приобретут постоянный характер и могут быть использованы для оказания необходимого гуманитарного содействия населению, остро нуждающемуся в медикаментах, продовольствии, питьевой воде, топливе и т.п.
Повторю, в Йемене жизненно важен политический процесс. На это нацелены наши усилия, с этим связаны наши надежды.
Как вы знаете, мы были вынуждены закрыть генконсульство в Адене, потому что там шли ожесточенные бои. Эвакуация его сотрудников прошла успешно. За время конфликта мы помогли эвакуировать из Йемена многих наших сограждан из числа постоянно проживающих в этой стране, а также граждан целого ряда зарубежных стран. Готовы продолжить в случае необходимости соответствующие эвакуационные мероприятия.
— В Йемене остаются еще российские граждане? Мы не планируем эвакуировать из Саны наше посольство?
— В сокращенном виде посольство продолжает функционировать. Мы надеемся, что ситуация в стране изменится к лучшему. Однако прорабатываем варианты на все случаи жизни, поэтому у нашей дипмиссии, естественно, есть соответствующие мобилизационные, эвакуационные планы. Конечно, посольство в Сане, как и в целом наши диппредставительства за рубежом, имеет налаженные контакты с российской общиной в стране пребывания. Жаль только, что не все российские граждане встают на консульский учет, что существенно бы облегчило поддержание связи с ними на предмет содействия в выезде из страны. Не всегда мы знаем, где находятся эти люди, не всегда у них есть возможность оперативно заявить о себе. Но в целом тем, кто по соображениям безопасности изъявляет желание выехать из Йемена, мы, конечно, помогаем.
— По поводу нашего эвакуированного посольства в Ливии — мы собираемся его возвращать в страну?
— Хочу напомнить, что посольство России в Ливии было эвакуировано из Триполи и временно переведено в Тунис после совершенного на него вооруженного нападения, когда на фоне серьезной деградации ситуации в сфере безопасности в стране оттуда выехало большинство зарубежных диппредставительств. Если в Ливии удастся нормализовать обстановку, если будут созданы безопасные условия для жизни и работы наших дипломатов, то, конечно, посольство вернется в Триполи. Но это опять же, как и в других кризисных точках, требует политической воли противоборствующих сторон урегулировать конфликт мирным путем за столом переговоров в рамках широкого национального диалога.
— По поводу палестино-израильских переговоров — есть ли какие-то перспективы их возобновления?
— Мы всегда выступали за продвижение переговоров между палестинцами и израильтянами на общеизвестной международно-правовой основе. Были приняты, как вы знаете, соответствующие резолюции СБ ООН, дорожная карта, решения квартета международных посредников, арабская мирная инициатива. Все это представляет собой добротную международно-правовую базу для субстантивных переговоров. Но, к сожалению, сейчас переговорный процесс оказался в тупике, что вызывает у нас большую озабоченность.
На двусторонней основе ведем активные контакты и с израильским, и с палестинским руководством. Нацелены на поддержание энергичной деятельности ближневосточного квартета международных посредников в составе России, США, ООН и ЕС. Спецпредставители четверки недавно ездили в Иорданию, Египет, намечается поездка в Саудовскую Аравию. Целью подобных контактов является поиск путей возобновления мирного процесса. Вы знаете, что мы уже давно выступали за налаживание более тесного взаимодействия квартета с рядом арабских государств, включая Египет и Иорданию, Лигой арабских государств. Рассчитываем, что такая форма работы придаст большую динамику нашим усилиям по продвижению палестино-израильского и в целом арабо-израильского урегулирования.
— Планируется ли проведение традиционной встречи квартета в рамках Генассамблеи ООН?
— Мы всегда выступали за то, чтобы квартет чаще собирался на министерском уровне, вырабатывая согласованные шаги, коллективные инициативы по продвижению ближневосточного урегулирования. Опыт последних лет свидетельствует о том, что действуя в одиночку, такую масштабную и застарелую проблему, как палестинская, решить крайне затруднительно. Нужны консолидированные усилия, совместная работа, чтобы наш общий голос был более весомым для протагонистов этого процесса. Не секрет, что сохраняющаяся неурегулированность арабо-израильского конфликта подпитывает экстремистские настроения в регионе, служит питательной средой для рекрутирования террористическими организациями новых сторонников в свои ряды.
Исходя из этого, естественно, рассчитываем на проведение в сентябре нынешнего года в Нью-Йорке на полях сессии ГА ООН очередного министерского заседания четверки.
— Недавно появилась информация, что в Россию приедет председатель политбюро палестинского движения ХАМАС Халед Машааль. Так ли это?
— Министр иностранных дел России Сергей Лавров встречался с Халедом Машаалем в Дохе 3 августа. По нашей оценке, это была содержательная, полезная беседа, в ходе которой Машааль подтвердил настрой ХАМАС на восстановление единства палестинских рядов, в том числе в интересах достижения справедливого палестино-израильского урегулирования. Мы считаем, что внутрипалестинское единство на политической платформе ООП крайне необходимо.
— Когда может состояться визит Машааля в Россию?
— Весной 2011 года мы принимали в Подмосковье представителей различных палестинских организаций. Мы могли бы повторить этот полезный опыт с участием руководителей всех палестинских фракций — ФАТХ, ХАМАС, Народного и Демократического фронтов и других в интересах скорейшего восстановления палестинского национального согласия.
Вы знаете, что к нам за последнее время приезжал целый ряд палестинских представителей. Неоднократно посещал Россию и президент Палестины Махмуд Аббас. Совершенно естественно, что в этом ряду может быть и делегация ХАМАС. Что касается перспектив организации упомянутого мной широкого межпалестинского мероприятия, то это зависит от готовности как ХАМАС, так и других палестинских организаций. Если и когда такая заинтересованность будет проявлена, мы с удовольствием предложим Москву в качестве площадки для подобных межпалестинских контактов.
Понравилось интервью? Пожалуйста, сделайте репост на Facebook!
